А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

Как было показано выше, антинорвежские настроения среди архангельской администрации не были напрямую связаны с национальной политикой центральных властей России и основывались на зародившемся в северо-западном регионе России во второй половине XIX в. общественном движении за развитие Русского Севера. Основоположником его считается М.К. Сидоров, подчёркивавший роль северных морских пространств для экономического развития России. «Море — это бесконечная и богатейшая пашня, которую никогда не нужно засевать, а ежедневно пожинать, — писал он, — В море находится необъятная масса разного рода рыбы и морских зверей: добывание их может доставить миллионные капиталы».

Действительно, морские ресурсы являлись важным источником для жизнедеятельности населения северных регионов России и Норвегии и стимулом к их экономическому развитию, но неурегулированность вопроса о разграничении территориальных вод на рубеже XIX—XX вв. провоцировала российско-норвежскую промысловую конкуренцию в регионе. Прежде чем обратиться к рассмотрению вопроса о влиянии ситуации в территориальных водах на российско-норвежские дипломатические отношения, необходимо дать краткую характеристику традиционным торгово-экономическим связям России и Норвегии в регионе и определить их место в экономическом развитии каждого из государств.

На рубеже XIX—XX вв. Россия занимала четвёртое место во внешнеторговом обороте Норвегии. В списке норвежских экспортёров российское государство удерживала четвёртую позицию и только девятую — среди норвежских импортёров. По данным норвежского историка П.Б. Морсета, доля торговли с Российской империей в 1906—1909 гг. составляла 5,89% от внешнеторгового оборота Норвегии (аналогичные показатели у Великобритании с Ирландией, Германии и Швеции составляли 30,12%, 23,19% и 9,27% — соответственно в тот же период). Согласно исследованию другого норвежского историка С.У. Нильссена, норвежские власти придавали российскому рынку сбыта большое значение, поскольку видели в огромной Империи с постоянно растущим населением экономические перспективы.

Возникновение так называемой поморской торговли (норв.: pomorhandelen, russehandelen), осуществлявшейся между северонорвежскими рыбаками и русскими поморами**, и охватывавшей норвежские области Финнмарк, Тромс, Нурланн, русский Мурман и Беломорье, большинство исследователей относят к первой половине XVIII в., хотя встречаются и более ранние датировки (XV—XVI вв.). Особенностью этой торговли являлся её меновой характер (бартер), сохранявшийся вплоть до конца XIX в. Важнейшими товарами были норвежская рыба (треска, палтус, сельдь) и русский хлеб (ржаная, овсяная мука и крупы), хотя на рубеже XVIII—XIX вв. структура экспорта и импорта заметно усложнилась.

Существует как минимум два варианта периодизации поморской торговли. Так, Э. Ниеми выделяет три этапа: от возникновения до 1789 г. (не легализованные, но обоюдовыгодные торговые отношения); 1789— 1870-е гг. (период «освобождения, экспансии и кульминации» поморской торговли); 1870—1920-е гг. (период «модернизации, политизации и угасания» поморской торговли). Т.А. Шрадер делит начальный этап на два периода: 1720—1760-е гг., когда торговля ограничивалась датскими властями и 1760е гг. — конец XVIII в., когда произошло расширение экономических связей между северными регионами России и Норвегии.

Отметим, что со стороны российского правительства поморская торговля была легализована значительно позднее, чем со стороны датско-норвежского, в 1820 г., что указывает на большую выгодность торговли для норвежской стороны на первых этапах. В частности, в отечественной историографии отмечается, что в годы континентальной блокады (1807—1809 гг.) меновая торговля с русскими спасла многих норвежцев от голода.

На период шведско-норвежской унии (1814—1905) пришёлся наивысший расцвет поморской торговли. Заинтересованные в русском хлебе норвежские власти старались всячески поощрять торговые отношения между своими северными губерниями и поморским населением России, обеспечив последним так называемые Кибергские привилегии, согласно которым, российским поданным, в отличие от других иностранцев, позволялось высаживаться в шести норвежских становищах: Киберге, Хамнингберге и Ботсфьорде (приход Вардё), Берлевоге, Гамвике и Стенсвоге (приход Тана). Кроме того, поморы освобождались от таможенных сборов при пересечении границы с товаром. В начале XX в. норвежское правительство, ревностно охранявшее интересы своих граждан, узнав об отмене «сельдяной льготы», поставили под сомнение и судьбу Кибергских привилегий. Несмотря на предостережения некоторых членов стортинга (например, депутатов Финнмарка И.М. Сааба и А. Эгеде-Ниссена), под предлогом экономической необходимости Кибергские привилегии были аннулированы в 1913 г. Вероятно, на данное решение повлияло и стремление России расширить границу территориальных вод (см.: Глава 1, §4).

После поражения в Крымской войне, на рубеже 1860—1870-х гг., российское правительство стало проявлять больший интерес к социально-экономическому развитию северо-запада России, о чём свидетельствовало как снаряжение вышеупомянутого «Северного похода» (1870 г.), так и дискуссия в учёных и промышленных кругах о пользе и перспективах развития поморской торговли.

В этом вопросе царские власти особенно прислушивались к мнению российских консулов в Северной Норвегии, выражавших с 1880-х гг. обеспокоенность судьбой поморской торговли. Российский консул в Хаммерфесте Д.Н. Бухаров подчёркивал стремление процветавшего Финнмарка к экономической самодостаточности, независимости от российского импорта и нездоровую привязанность отсталого Мурмана к импорту норвежской рыбы. С ним был солидарен и другой северонорвежский консул Д.Н. Островский, отмечавший, что в 1890-е гг. Мурман находился «в полной экономической зависимости от Норвегии» и оставался «совершенно чужд Архангельску». По мнению Д.Н. Островского, подобному «разобщению Мурманской окраины от русских рынков» способствовали как «несовершенные» пути сообщения, так и «тяжёлые таможенные обрядности». Его приемник Оскар Визель в своём донесении начальнику Второго Департамента МИД А.К. Бентковскому отмечал факт перерождения поморской торговли и выделял уже два вида российско-норвежских торговых отношений на Севере, собственно поморскую торговлю и пограничную торговлю с участием колонистов.

<< Предыдущая страница   [1] ... [9] [10] [11] [12] [13][ 14 ] [15] [16] [17] [18] [19] [20] ...  [58]   Следующая страница >>