А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

Хотя в дореволюционной и постсоветской историографии имело место мнение, согласно которому русский комиссар был подкуплен шведско-норвежскими представителями, в современной российской исследовательской литературе версия о взяточничестве В.Е. Галямина отвергается как документально неподтверждённая. Согласно сведениям норвежского историка начала XX в. O.A. Йонсена, В.Е. Галямин был награждён шведско-норвежской стороной после делимитации, демаркации, подписания и ратификации Петербургской конвенции золотой табакеркой с бриллиантами на сумму в 1600 спесидалеров, что и вызвало в дальнейшем слухи о взятке.

По мнению O.A. Йонсена, несмотря на то, что центральные власти Соединённых Королевств Швеции — Норвегии сочли результаты разграничения удовлетворительными, демаркация 1826 г. была явной победой русской стороны, получившей «львиную долю», 2/3 территории «общих округов». Историк особенно подчёркивает тот факт, что православная церковь Бориса и Глеба на левом берегу р. Паз вместе с окрестностями в одну версту по Конвенции оставалась российской. Согласно O.A. Йонсену, в период разграничения норвежцы не осмеливались «раздражать русского медведя» отголосками великодержавных претензий датско-норвежского правительства на норвежский с «исторической точки зрения» регион «общих округов» и действовать наперекор линии шведской дипломатии 1820-х гг., дружественной по отношению к России. Более того, 27 июля 1827 г. стортинг объявил благодарность шведскому королю от имени норвежского народа за «заботу о благополучии королевства». В современной норвежской историографии разграничение 1826 г. рассматривается как приемлемое решение для норвежского правительства, дорого обошедшееся норвежским саамам.

Таким образом, можно отметить, что в силу внешнеполитической обстановки 1820-х гг. российская и шведская дипломатия были направлены на поиск компромиссного решения относительно общей границы на Севере, но, судя по данным отечественных и норвежских исследователей, подобный компромисс не устраивал ни русские, ни норвежские власти пограничного региона, поскольку именно им в результате пришлось решать вызванные недостатками Петербургской конвенции проблемы.

После разграничения 1826 г. столкновения между российскими и норвежскими подданными по поводу оленьих пастбищ, рыбных и звериных промыслов на некогда «общей территории» участились, и жалобы местных жителей региональным властям России и Норвегии вновь стали предметом российско-шведской дипломатической переписки, завершившейся встречей русских и шведско-норвежских представителей в местечке Польмак в июле 1832 года. Российская сторона заявляла о фактах притеснения русских саамов норвежскими в промыслах на берегах общих рек Ворьема и Паз и в выпасе норвежских оленей на российской территории. Шведско-норвежская сторона настаивала на отмене ст. 7, как основного источника конфликтов местных жителей, чему противились российские представители, т.к. именно эта статья обеспечивала пазрецким саамам доступ к традиционным участкам сёмужьего лова в южной части Варангер-фьорда. В результате 18 августа 1834 г. министр иностранных дел России К. Нессельроде и шведско-норвежский посланник при русском Дворе барон Н. Фр. Пальмшерна подписали дополнительный протокол, официально отменявший ст. 7, но делавший исключение для пазрецких саамов.

В норвежской литературе отмечается, что со второй половины 1830хгг. участие шведского короля в политической жизни Норвегии стало ослабевать, и власть перешла в руки норвежского правительства и стортинга. Реформа местного самоуправления 1837 г. способствовала балансу интересов норвежского центра и регионов. В этой связи можно предположить, что и вопрос о сухопутной границе с Россией постепенно оказался за пределами внимания шведской дипломатии и перешёл в ведении центральных и местных властей Норвегии, которые рассматривали северо-норвежский регион с точки зрения обеспечения норвежских национальных и экономических интересов.

После разграничения судьба многих саамов-скольтов оказалась трагичной. Места весенне-летних и осенне-зимних промыслов ряда саамских общин («сийды» — siida) были разделены новой границей между Соединёнными Королевствами Швеции-Норвегии с одной стороны и Российской империей вместе с Великим Княжеством Финляндским — с другой. Пазрецкие саамы сохранили российское подданство, но продолжали пересекать государственную границу, чтобы добраться до привычных мест охоты и рыбной ловли. Большинство нявдемских саамов приняли норвежское подданство, но в рамках проводившейся со второй половины XIX в. норвежской политики ассимиляции населения приграничных областей они, наряду с квенами*, подвергались планомерной «норвегизации» (подробнее см.: Гл.2, §1).

Отметим, что история российско-норвежских отношений в пограничном регионе тесно связана с российско-финляндскими и норвежско-финляндскими отношениями и политикой норвежского и финского правительств относительно коренного саамского населения. Так, на волне фенноманского движения с его идеей «Великой Финляндии» вплоть до берегов Северного Ледовитого океана царское правительство под давлением финляндского парламента (сейма) потребовало от норвежского правительства предоставления финским саамам из трёх областей (согнов) Инари, Утсйоки и Энонтекиё, прав промысла на всём побережье Финнмарка, поскольку их интересы не были представлены в ходе разграничения 1826 г.

Норвежская сторона ответила отказом, что привело к закрытию царскими властями норвежско-финской границы на два года (1852—1854 гг.), пока норвежское правительство не пошло на уступки российской стороне.

Известно, что собиравшаяся со второй половины XIX в. северонорвежская комиссия по делам саамов-скольтов не признавала за ними единоличного права на традиционный сёмужий промысел, а после Первой мировой войны и вовсе отказала им в нём. В первой половине XX в. «неудачное» расположение общины пазрецких саамов на стыке границ конфликтовавших государств привело к её гибели. С трудом пережив период 1920—1944 гг., когда советско-норвежской границы не существовало, поскольку территория района Печенги и часть полуострова Рыбачий («Печенгский коридор», фин.: район Петсамо) принадлежала Финляндии, они вынуждены были покинуть регион своего традиционного проживания. В результате пазрецкие саамы как этническая группа полностью утратили свою идентичность.

<< Предыдущая страница   [1] ... [5] [6] [7] [8] [9][ 10 ] [11] [12] [13] [14] [15] [16] ...  [58]   Следующая страница >>