Вам нравится Норвегия?

Вы хотите почерпнуть что-то новое об этой замечательной стране?
Или Вы случайно попали сюда? В любом случае эта страница достойна Вашего внимания.


А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

В этой связи вполне закономерным представляется издание третьего Высочайшего положения 1876 г., закреплявшего за иностранными колонистами приобретённые в 1868 г. льготы. Новое Положение вводило и определённые ограничения: отсутствие уголовного прошлого и «достаточное» знание русского языка для участия в местном самоуправлении, колонистов зачисляли в «запасные флота» России, но по-прежнему освобождали от службы в армии. Кроме того, Положение 1876 г. отменяло пошлину на алкоголь, что открыло путь на Мурман торговцам спиртными напитками из соседней Норвегии и привело, согласно исследованию P.A. Давыдова и Г.П. Попова, к массовому спаиванию и обнищанию местного русского населения. При этом контраст между норвежскими и русским колонистами стал ещё резче, что отмечали российские чиновники, посещавшие Мурман в 1880—1890-х гг.

Среди местных российских властей с середины 1870-х гг. возросла подозрительность и недоброжелательность по отношению к норвежским колонистам как к «самому дурному и вредному элементу местной колонизации». С 1880-х гг. архангельские губернаторы начали постепенно ограничивать приток новых иностранцев на Мурман путём тщательного учёта уже проживавших там колонистов, сбора компрометирующих сведений о них и отклонения новых ходатайств о получении иностранцами российского подданства.

Национальная политика архангельских властей имела практические результаты. Согласно данным отечественных исследователей, в 1873 г. из 800 мурманских колонистов 245 человек были норвежцами, 250 — русскими и карелами, финны составляли большинство — 305 человек. За период 1870—1898 гг. число ежегодно регистрировавшихся колонистов Западного Мурмана сократилось, а на Восточном Мурмане, напротив, увеличилось. В 1893 г. число мурманских норвежцев (188 человек) заметно уступало финскому, русскому и саамско-карельскому населению: 707, 627 и 454 человека соответственно. В процентном соотношении норвежцы составляли лишь 11,5 % от всех мурманских колонистов (2021 человек). Необходимо отметить, что большинство мурманских колонистов были финнами, но поскольку они являлись выходцами из Великого Княжества Финляндского, входившего до 1917 г. в состав Российской империи, то их, видимо, иностранцами не считали, и политика архангельских властей была направлена главным образом против граждан соседнего государства, норвежцев.

Первым губернатором, попытавшимся изменить национальную ситуацию на Мурмане на законодательном уровне стал Иван Васильевич Сосновский (1907—1911), обратившийся в ноябре 1908 г. в Министерство внутренних дел с запиской, в которой анализировались результаты колонизации и предлагался проект нового Положения о льготах колонистам, где главный акцент делался на льготы русским поселенцам. Нам известно, что в 1911 г. МВД России представило в Государственную Думу законопроект о запрете иностранцам приобретать недвижимость на Мурмане, но мы не располагаем сведениями о реализации этого проекта на практике.

Отметим, что в норвежской историографии существует мнение, согласно которому мероприятия местных властей являлись частью общего направления политики центральных властей России по русификации окраин (финнов, поляков, прибалтийских немцев) в 1860—1914 гг .На наш взгляд, данная точка зрения неправомерна, поскольку Высочайшие положения 1860, 1868 и 1876 гг. свидетельствуют об исключительной лояльности российского правительства к иностранцам на Мурмане, что отчасти признаётся даже в норвежской историографии. Как показывают вышеназванные исследования архангельских историков, местные власти с конца 1870-х гг. проводили антинорвежскую политику на Мурмане, но без указаний центра. Напротив, в начале XX в. архангельский губернатор И.В. Сосновский сам обратился в МВД с инициативой по русификации края, которая так и не нашла отражения в имперском законодательстве.

Согласно данным М. Иентофта, в образованном после расторжения шведско-норвежской унии (1905 г.) Департаменте иностранных дел Норвегии, узнав о факте полувекового проживания норвежских подданных на Мурмане и о спорах в российском обществе относительно целесообразности этого с точки зрения государственных интересов Империи, внимательно изучили вопрос. По указанию губернатора Финнмарка Андреаса Урбю норвежские предприниматели А. Бордткорп и А. Ульсен, имевшие длительный опыт работы в северо-западном регионе России, составили список норвежских колонистов и охарактеризовали их как людей трудолюбивых и хозяйственных, превосходивших русских в рыбном промысле. При этом предприниматели подчёркивали бесконфликтный характер межнациональных отношений в регионе. Мы не располагаем сведениями о том, чтобы норвежский МИД стремился каким-то образом повлиять на ситуацию с колонистами на Мурмане.

Итак, в течение полувекового периода колонизации Мурмана российскому правительству удалось создать оседлое население в крае и выявить возможности его развития. Тем не менее, центральная колонизационная политика, при которой успешные иностранные колонисты должны были стать примером для русских и тем самым стимулировать развитие края, не оправдала себя. В определённый момент местные власти начали опасаться наплыва трудолюбивых норвежцев, обостривших проблемы края (безграмотность, пьянство, лень местного населения), и по собственной инициативе стали постепенно, но эффективно вытеснять иностранцев с Мурмана. Сокращение прогрессивного элемента среди колонистов лишило край стимула к развитию и ввергло его в длительный застой.

Нам не удалось выявить факты, свидетельствующие о вмешательстве в процесс норвежской колонизации Мурмана шведского (с 1905 г. — норвежского) внешнеполитического ведомства. На уровне имперского законодательства отмечается положительное отношение к иностранным колонистам. В этой связи, если не учитывать временную напряжённость на региональном уровне, вопрос о колонизации Мурмана не оказал негативного влияния на российско-норвежские дипломатические отношения начала XX в.

§3. Особенности российско-норвежских торгово-экономических отношений в контексте «экономической дипломатии» начала XX в.

<< Предыдущая страница   [1] ... [8] [9] [10] [11] [12][ 13 ] [14] [15] [16] [17] [18] [19] ...  [58]   Следующая страница >>