М.А. Калинина. «Женское воспитание в норвежской крестьянской семье XIX века»

Следует отметить, что приобщение девочек к традиционным видам труда происходило в норвежкой семье с учетом степени тяжести физической работы.

Почти все девочки, начиная с 5—6 лет, занимались трудом педагогическим, деля функции воспитателя с родителями. Такой род деятельности, по мнению Марианны Гуллештадт, имеет огромное значение в социализации девочки во взрослую женщину. Ее работа в качестве няни создает возможность самоинициации во взрослую жизнь, приобщения к будущей женской традиционной роли и обязанностям (198, С. 123). Таким образом, каждая девушка, прежде чем стать матерью, была знакома с тем, как следует обходиться с ребенком: укачивала маленьких в колыбели, выносила на улицу, выводила гулять, в отсутствие родителей умывала, обувала, одевала, кормила их, напевала им песенки, забавляла, развлекала, придумывала игры, делала игрушки, рассказывала сказки и т.п. В обязанности дочерей в этом возрасте также входил уход за цветами, которые придавали жилищу уютный вид. Этот труд, несомненно, развивал у девочек чувство красоты и любви к прекрасному. К. Фогтом отмечал: «Нет ни одного окна, даже на самом крайнем севере, из-за которого не выглядывал бы заботливо воспитанный гераний, розань, вербена; нет уголка даже в беднейшей хижине, где бы не стояла полочка с горшком цветов» (137, С. 13).

Лет с 8—9 девочки под руководством своих матерей начинали постигать всецело женское занятие — домашнюю вышивку. В этот период происходило формирование и обучение будущей невесты-жены-матери. Первый и, пожалуй, самый важный момент этого процесса — сбор приданого. По существу приданое начинала копить мать с рождения дочери: потихоньку откладывались платки, полотенца и т.д. С 8 лет девочки начинали принимать активное участие в приготовлении собственного приданого. Научившись работать, девушка начинала складывать плоды своих трудов в сундук, где лежали запасы, сделанные матерью. «Она начинала ткать и украшать вышивкой простыни, наволочки, праздничную одежду и ленты, которые в один прекрасный день ей потребуются» (262, С. 182).

В 9—10 лет девочка уже могла поставить заплату и достаточно хорошо прясть. В этом же возрасте ее учили ткать, она вязала снопы в поле, ухаживала за коровой, помогала матери на кухне и уже принимала участие в приготовлении пищи. Г. Кублицкий об этом пишет так: «Дети умеют, например, варить из козьего молока сладковатый коричневый сыр «иетуст». А это совсем не легко: надо густую выпаренную массу долго бить дубинкой в деревянном корыте» (63, С. 182). Многие в этом возрасте уже умели стирать, убирать в жилище, сбивать масло, красить шерсть. Так как традиционно уход за скотом находился в ведении хозяйки дома (76, С.ЗЗ; 23, С. 420), то в этом возрасте начиналось уже полное участие дочери вэтом процессе. Весной девочки были первыми помощницами матери в выхаживании молодняка домашнего скота. В летнее время девочки отгоняли насекомых веткой, чтобы корова не сбила ногой подойник. Таким образом, когда приходило время самим начинать доить корову, они не испытывали никакого страха. Следует отметить, что традиционно не только хозяйственная, но и обрядовая функция заботы о скоте относилась к женской сфере деятельности. Обряды и нормы поведения, связанные с продажей и куплей скота, отелом, болезнями являлись сакральными знаниями, и эти знания передавались в рамках семьи и общины от женщины к женщине. Так, например, девушкам 3 февраля — в день начала весны «нельзя было расчесывать волосы, в противном случае скот будет хромать» (79, С. 111). 14 апреля — летний день. В этот день нельзя было шить, а то прилетит много мошкары. В этот день хозяйки обязательно мыли молочную посуду — лохани, чаны, ведра и маслобойки... Коровам и овцам давали ломтики поджаренной на сале булки, «чтобы лето было для них благополучным (79, С. 118). В ночь на 1 мая — Вальпургиеву ночь жгли костры, водили хороводы, плясали, т.е. создавали как можно больше шума, чтобы отпугнуть троллей перед выгоном скота на пастбища. Вокруг лугов и пашен двигались процессии с заженными факелами» (79, С. 119). Перед пасхой в субботу землю около дома посыпали золой и солью, «чтобы уберечь коров и коровье молоко от сглаза злого человека и от чертей» (175, С. 161).

Вечером перед Рождеством вся женская половина семьи отправлялась в хлев угостить скот самым лучшим и обильным кормом, приговаривая: «Вот тебе на сочельник, моя коровушка, радуйся празднику». Обходили всех животных, даже курам давали кашицу из белой муки или риса, приготовленную на молоке. Не забывали о приметах. «Когда женщины входят в хлев, — находим мы у Е. Водовозовой, — то стараются приметить, в каком положении корова. Если скотина лежит, это значит, что следующая жатва будет обильная, на ногах — к неурожаю. Прежде чем уйти из хлева, кладут в ясли несколько волосков из шкуры только что убитого медведя, чтобы хищные звери не тревожили скот в следующе лето» (23, С. 458).

В 10—12 лет девочка уже принимала участие во всех домашних и полевых работах: умела косить сено, полола грядки, доила коров, варила, вышивала, стирала белье. В подростковый период происходило полное приобщение девушки к семейному быту, обычаям и обрядам: она училась всем женским работам. Из домашних работ ее, прежде всего, обучали прядению и ткачеству, узорному вязанию.

Рукоделие испокон веков считалось женской традицией, на котором воспитывались все девочки, превращаясь в опытных и умелых жен, которые в дальнейшем должны были передать свои навыки и умения дочерям. Комната дочерей устраивалась всегда в отдаленной части дома, где девушки могли в тишине заниматься рукоделием. Их рукоделие являлось одновременно и священнодействием, так как женщина старалась окружить свою семью системой оберегов. Это придавало женщине особый статус. Домашнее ткачество, как правило, не носило товарного характера. Почти все ткани изготавливали для нужд семьи: будничной и рабочей одежды и бытовых предметов. В долгие осенние и зимние вечера женщины и девочки расчесывали шерсть. Девочки участвовали в самом трудоемком процессе — обработке шерсти. Эта утомительная и монотонная работа требовала много упорства и терпения. Д.С. Стюарт отмечала: «Заправляя ткацкий станок, норвежская женщина использовала льняную или шерстяную нить, которая изготовлялись в домашних условиях. Этот процесс начинался с посадки льняных семян или стрижки овец и заканчивался последним этапом обработки. Так на изготовление льняной нити уходил целый год... Шерсть требовала меньше времени, но ее подготовка была менее приятным занятием. После того как состригали с овец грязную и пахнушую шерсть ее несколько раз стирали, прежде чем начать чесать и прясть. Большое мастерство в ткачестве проявлялось в умелом сочетании цветов... Для окраски нитей использовали растительные красители: корни, кору или ягоды» (262, С. 150—152). Таким образом, наблюдая за работой матери и постепенно приобщаясь к азам, а затем и к искусству ткачества, девочка вырабатывала в себе усидчивость, терпение, любовь к красивому и добротному. Большой удельный вес в рукоделии девушек занимал метод разьяснения (объяснения). Разъяснение часто сопровождалось показом способов работы, а также советами взрослых. Необходимо отметить, что обработка льна и шерсти выступала важнейшим атрибутом социализации девочки. Качество нити и холста подвергалось строгой оценке в женском коллективе во время посиделок, мытья пряжи, смотрин приданого невесты. Стимулирование и оценка трудовых умений девушек осуществлялись в форме одобрения и похвалы их работы. Таким образом, девушка овладевала самыми сложными секретами рукоделия, отличалась исключительным трудолюбием и постоянной готовностью к труду.

<< Предыдущая страница   [1] ... [33] [34] [35] [36] [37][ 38 ] [39] [40] [41] [42] [43] [44] ...  [54]   Следующая страница >>