А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

В ходе второй конференции трёх северных государств (15 — 26 января 1912 г.), проведённой в том же режиме, что и первая, текст проекта конвенции 1910 г. наряду с незначительными поправками в связи с претензиями США был дополнен приложением «Об оккупации земельных участков на Шпицбергене». Согласно Гаагской конвенции по мирному урегулированию международных конфликтов от 18 октября 1907 г. предполагалось передавать споры о частной недвижимой собственности временному арбитражному суду в Гааге. Дух шведско-норвежской антипатии, царивший на переговорах 1910 г., сменился скандинавской солидарностью и сотрудничеством перед лицом оппозиции заинтересованных государств.

Расширенную конференцию начали планировать сразу после окончания второй «северной», но по разным причинам дата её открытия многократно менялась. Так, вплоть до конца июня 1912 г. в российском МИД терялись в догадках относительно содержания американского проекта. Ноту Нокса, в которой определялась позиция США по рабочему и земельному вопросам на Шпицбергене, во Втором Департаменте оценили как «ультиматум» и продолжали ожидать более продуманного проекта из Вашингтона. Кроме того, в течение 1912 г. переговоры откладывались из-за невозможности договориться о сроках начала конференции, удобных для России и Германии. Во Втором Департаменте настаивали на определённых датах (например, 23 июля 1912 г.), единственно удобных для крайне занятого делегата Б.Э. Нольде. 19 1 3 год по причине смены норвежского правительства и непростой внешнеполитической ситуации в Юго-Восточной Европе не подходил для решения шпицбергенского вопроса.

После предварительного совещания трёх северных государств (4 — 15 июня 1914 г.) представители девяти государств, Норвегии, России, Швеции, Дании, Великобритании, Германии, США, Франции и Нидерландов, собрались в Христиании 16 июня 1914 г. под председательством Фр. Хагерупа. Дипломаты по-прежнему искали компромисс в вопросах об административной и судебной власти, о земельных участках и рабочем законодательстве. Россию представляли C.B. Арсеньев, А.К. Бентковский, доктор международного права и первый министр Императорского посольства в Константинополе А.Н. Мандельштам, а также коллежский асессор, помощник А.К. Бентковского А. Сабанин в качестве ассистента и секретаря.

Конференция проходила на фоне российско-германского противостояния и вероятности сотрудничества правительств Вашингтона и Берлина. Экономическое присутствие Германии на Шпицбергене с момента вынесения вопроса на международное обсуждение в результате организации ряда научных экспедиций,'учреждения крупных фирм и пароходных компаний настолько укрепилось, что её интересы на архипелаге к 1914 г. могли конкурировать с российскими, норвежскими и шведскими. В связи с этим германские делегаты уверенно отстаивали на конференции свой принцип устройства шпицбергенской администрации, подрывавший основы российско-шведско-норвежского — проекта. Угрожая покинуть конференцию, они требовали выполнения одного из условий, а именно: единогласного принятия всех регламентов шпицбергенской комиссии или учреждения расширенной международной комиссии, в которой каждое из договаривающихся государств имело бы своего представителя-. В Вашингтоне, несмотря на заманчивость германского предложения иметь своего представителя в Шпицбергенской комиссии, не могли нарушить доктрину Монро и придерживались варианта, заявленного в американском проекте (возможность использовать право вето при выборе членов комиссии от трёх северных государств и для контроля принятых ею постановлений). Представители Норвегии и Швеции склонялись к альтернативе расширенной комиссии. Британские, а вслед за ними и французские, делегаты также поддержали предложение Берлина, при условии включения их граждан в комиссию и принятия данного принципа Россией. Дания и Нидерланды заняли нейтральную позицию.

Когда Россия, после долгих колебаний, согласилась на первую альтернативу, немецкие делегаты начали настаивать на утверждении второй. По мнению чиновников российского МИД, за экономическими интересами Германии скрывались политические амбиции и стратегическая цель по превращению Шпицбергена в военно-морскую базу. Эти подозрения подтвердились при обсуждении вопроса о применимости к архипелагу Гаагской конвенции 1907 г. о правах и обязанностях нейтральных государств во время морской войны. Немецкие делегаты заявили, что Шпицберген не может считаться нейтральным из-за отсутствия на его территории суверенной власти. Подобное толкование автоматически открывало территориальные воды и порты архипелага для судов воюющих государств. Необычным явлением на конференции стало русскоязычное выступление А.Н. Мандельштама, хотя американские и германские делегаты успешно использовали пункт регламента, позволявший участникам говорить во время конференции на родном языке, а не только на французском. Российский делегат выступил против настойчивой попытки германского делегата подчеркнуть международно-правовой статус Шпицбергена путём двойного объявления принципа terra nullius (ст. 1). По мнению А.Н. Мандельштама, это могло привести к созданию на архипелаге группы лиц «вне закона», что противоречило самой цели предполагаемой конвенции — «введению правового порядка на Шпицбергене». Подобные манёвры немецкой дипломатии вызывали постоянное отторжение у российских делегатов.

Разразившаяся мировая война прервала зашедшее в тупик обсуждение. 30 июля 1914 г. конференцию решили отложить до 1 февраля 1915 г. «без подписания какого-либо соглашения» из-за отсутствия взаимопонимания между Россией и Германией. Новое обсуждение шпицбергенского вопроса состоялось только в 1919г. и завершилось подписанием Парижского договора 9 февраля 1920 г., без участия Советской России. Согласно этому договору архипелаг передавался под суверенитет Норвегии. СССР признал договор о Шпицбергене только в 1924 г. и официально присоединился к нему в 1935 г.

Согласно концепции Р. Тамнеса, политическую историю Шпицбергена до Первой мировой войны можно разделить на два этапа. В 1870—1905 гг. наметились контуры политического вопроса об архипелаге. Исследователь схематически выделилось два «круга» государств, имевших к Шпицбергену непосредственное отношение. Во «внутреннем круге» условно находились наиболее заинтересованные северные государства, Россия, Норвегия, Швеция. Во «внешнем круге» располагались Германия, Великобритания, США и Франция. Норвежская политика по шпицбергенскому вопросу в 1905—1914 гг., ограниченная политикой великих держав и нормами международного права, отличалась двойственностью и проводилась одновременно по двум линиям, суверенитета и безопасности. С одной стороны, Шпицберген являлся целью норвежской политики «арктического империализма», e другой — в Христиании старались удержать вопрос о Шпицбергене за пределами великодержавной политики, опасаясь притязаний России, для которой, впрочем, было достаточно не допускать преобладания какого-либо государства на архипелаге.

<< Предыдущая страница   [1] ... [43] [44] [45] [46] [47][ 48 ] [49] [50] [51] [52] [53] [54] ...  [58]   Следующая страница >>