А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

Начало международного освоения Шпицбергена в исторической литературе именуют эпохой «китовых войн». С конца XVI по XVIII вв. развернулась охота морских держав Великобритании, Испании, Голландии, Дании и Германии на китов и тюленей, в изобилии водившихся в водах арктического архипелага. В связи с тем, что китовый жир и ус высоко ценились на европейском рынке, возникла жёсткая конкуренция за преимущественное право ведения полярных промыслов. К началу XVII в. относится обнаружение каменноугольных месторождений на Шпицбергене, хотя результаты этого открытия приобрели актуальность лишь в конце XIX в. (см.: Глава 3, §2).

С XVI в. русские поморы регулярно совершали полные опасностей плавания к Шпицбергену с целью охоты на песца, оленя; китов, моржей и сбора гагачьего пуха. Один из их основных маршрутов, Груманландский ход, проходил вдоль северного берега Кольского полуострова через открытое море на север (из Белого моря в Баренцево и Карское). Помимо использования прочных судов кочей, выдерживавших ледовое сжатие, боковые и встречные ветры полярных широт, поморы научились отлично ориентироваться в Арктике без компаса, с помощью лоций (самодельных карт, передававшихся из поколения в поколение). Нередко героические рейды в Арктику стоили поморам жизни, но они продолжали упорно осваивать холодные берега Шпицбергена, став его первыми регулярными зимовщиками. Патриархом в этом деле отечественные историки единодушно признают помора Ивана Старостина, проведшего на архипелаге 32 зимы, начиная с середины XVIII в. После трагически окончившейся зимовки команды архангельского купца К. Кузнецова на судне «Св. Николай» в 1851—1852 гг. и убийства кемского помора И. Гвоздарёва одним из членов его команды, прибывшей на шхуне «Григорий Богослов» в 1851 г., плавания поморов на Шпицберген прекратились вплоть до начала XX в.

Первые сведения о визитах норвежских моряков к Шпицбергену на судах датских китобоев относятся к концу XVII в. В норвежской историографии выделяют северное направление норвежских промыслов с опорным пунктом в Хаммерфесте как важный стимул развития экономики страны. Пионером в целой плеяде норвежских шпицбергенских промысловиков считается П.К. Бук из Хаммерфеста, основавший семейный бизнес во второй половине XVIII в. Его сыновья стали первыми норвежскими зимовщиками на Шпицбергене (1794—1795). В начале XIX в. промысловую деятельность начали выходцы из Тромсё и других северонорвежских городов.

Вторая половина XIX в. стала «золотым веком» норвежских полярных промыслов, распространявшихся на обширный регион Северной Атлантики, включавший, помимо Шпицбергена, северную часть Новой Земли, Землю Франца-Иосифа, Исландию, Гренландию, Лабрадор и Ньюфаундленд. В 1863 г. норвежский шкипер Э. Карлсен, проводник торговых и промысловых судов через Северный Ледовитый океан, прославился тем, что впервые обогнул Шпицберген на судне «Ян-Майен», а в 1870 г. обнаружил место зимовки В. Баренца на Новой Земле.

С 1880-х гг. норвежское правительство с целью остановить хищническое истребление китов в водах Шпицбергена, начало ограничивать китобойный промысел вблизи архипелага, а в 1904 г. вышел закон о его запрете. Тем не менее, согласно норвежской статистике, в период с 1903 по 1912 гг. количество убитых китов увеличилось с 50 до 600 в год. С 1905 по 1914 гг. общее количество зимовщиков, включая как охотников и рыбаков, так и занятых на угледобывающих предприятиях, варьировало от 10 до 60 человек в год. Пик промысловых зимовок пришёлся на сезон 1908—1909 гг. (63 человека).

Зарождение традиции научных исследований на Шпицбергене, по мнению норвежского историка Т.Б. Арлова, можно отнести к 1675 г., когда немецкий врач Фридрих Мартене выпустил первую книгу с описанием климата, флоры и фауны архипелага. Начало XVIII в. ознаменовалось ростом интереса к Шпицбергену в петровской России и новым всплеском в эпоху Екатерины II. На рубеже XVIII—XIX вв. заявили о себе подданные великой морской державы, англичане, и их конкуренты, французы. Среди первых норвежских исследователей Шпицбергена можно выделить Б.М. Кейлхау (1797—1858). Основоположником систематических полярных исследований в Скандинавии часто называют шведа Otto М. Торелля (1828—1900), ученика лундского учёного С. Лёвена и учителя А.Э. Норденшёльда.

В 1860-х гг. А.Э. Норденшёльд открыл эру плаваний на Шпицберген, совершив пять экспедиций, две из которых в составе команды О. Торелля (1858 и 1861), три другие под его личным руководством (1864, 1868, 18721873). В июле 1864 г. учёный обнаружил на мысе Турсен (побережье Ис-фьорда) залежи фосфорсодержащего минерала, копролита, сырья для получения искусственного удобрения.

С этими событиями связывают и возникновение так называемого «шпицбергенского вопроса» в российско-шведских (норвежских) отношениях. Дело в том, что А.Э. Норденшёльд, апеллируя к научным, экономическим и национальным интересам страны, предложил своему правительству экспортировать ценное сырьё в Швецию. Его идею поддержали крупный промышленник О. Диксон и премьер-министр Ф.В. фон Оттен.

В этой связи 23 февраля 1871 г. правительство Швеции впервые рассмотрело вопрос о возможности суверенитета над архипелагом. 20 марта шведско-норвежский МИД отправил ноты с изложением проекта колонизации в Берлин, Лондон, Париж, Брюссель, Гаагу, Копенгаген и Санкт-Петербург. Предварительно министр иностранных дел Швеции К. Вахтмейстер (Carl Wachtmeister) обратился за комментариями в Христианию и, ссылаясь на фактор географической близости и экономической заинтересованности норвежцев в полярных промыслах, отметил возможность установления суверенитета Норвегии над Шпицбергеном. Шведское предложение было отклонено норвежским правительством, вероятно, из опасения неминуемых в этом случае расходов и возможных конфликтов с другими заинтересованными государствами.

Все государства, кроме России, безоговорочно поддержали шведско-норвежский проект колонизации. Российское же правительство положительно отнеслось к самой инициативе скандинавских соседей по научному изучению Шпицбергена, но решительно отклонило возможность передачи архипелага под суверенитет Швеции (Норвегии). Поскольку вопрос о первенстве в открытии Шпицбергена, а, следовательно, и преимущественном праве на суверенитет, представлялся российской стороне неясным, она предложила продолжать считать архипелаг «владением, не принадлежащим никакому государству и доступным для всех государств, которые изъявят желание использовать его природные ресурсы». При этом товарищ министра иностранных дел В.И. Вестман подчеркнул вклад русских поморов, поселения которых на Шпицбергене имели «равные права с поселениями других стран». Иными словами, Россия готова была поддержать шведскую идею о создании шпицбергенской колонии, как с целью научных исследований, так и в интересах торговли и промышленности, но только при условии равенства всех государств в этом вопросе, что исключало возможность любого иностранного, в том числе норвежского, суверенитета над архипелагом.

<< Предыдущая страница   [1] ... [34] [35] [36] [37] [38][ 39 ] [40] [41] [42] [43] [44] [45] ...  [58]   Следующая страница >>