А.С. Касиян. «Россия и Норвегия, 1905—1914 гг.: становление дипломатических отношений»

Таким образом, в обстановке военно-морского соперничества между великими державами ни международные гарантии неприкосновенности, ни норвежское законодательство не могли обезопасить маленькое скандинавское королевство, оказавшееся в силу своего географического и международно-политического положения между двух огней. Опасения норвежских политиков относительно превращения юго-западного побережья Норвегии в военный плацдарм усиливались регулярными визитами великодержавных флотов в первое десятилетие XX в. Несмотря на внешнее гостеприимство, отношение к российским, британским и германским посещениям в Норвегии было различным. Наибольшую настороженность и подозрение вызывали немецкие суда, осваивавшие норвежские фьорды с конца XIX в. Британский флот, напротив, рассматривался как неофициальная защита от реальных и потенциальных угроз. Российские корабли также встречались с уважением, более сдержанно и осторожно, чем британские, но радушнее, чем германские.

Единственным способом обеспечить относительную безопасность Норвегии накануне мировой войны являлось, по убеждению норвежских политиков, неуклонное следование принципу нейтралитета. Вопрос о декларации и признании постоянного норвежского нейтралитета был впервые поднят ещё в рамках унии со Швецией (резолюция стортинга 7 марта 1902 г). События 1905 г. и последовавшее за ними охлаждение шведско-норвежских отношений затормозили процесс создания нейтрального общескандинавского блока, хотя в скандинавской прессе то и дело появлялись призывы к взаимной дружбе и согласию в случае внешней опасности. Как и в кругах военного командования, вопрос об организации армии и флота и распределении военных расходов вызывал ожесточённые дискуссии в стортинге. Правительство Ё. Лёвланна уверенно стояло на пути разоружения и сокращения военного бюджета на 5, а затем и на 10% в год, но падение личного авторитета Ё. Лёвланна и его отставка после подписания бесполезного с точки зрения обороны Норвегии, трактата 1907 г. привели к росту милитаристских настроений в традиционно нейтральной стране.

С приходом к власти правительства Г. Кнудсена, который как представитель «венстре» был против увеличения военного бюджета, большинство членов правительства выступало за необходимость повышения обороноспособности Норвегии. Активизировалось основанное в 1885 г. «Объединение обороны» (Forsvarsforeningen), развернули пропагандистскую деятельность в норвежской печати сторонники Скандинавского оборонительного союза, например, С. Ибсен. По выражению норвежского общественного деятеля, поборника мира Хр. Ланге, скандинавскими странами накануне 1914 г. «овладело какое-то заметное беспокойство», в связи с увеличением вооружений, направленных исключительно на оборону их нейтралитета. В 1912 г. была утверждена программа строительства военно-морского флота, на которую было выделено 20 млн. крон. Но поскольку за год результаты этого строительства ещё не проявились, общество требовало от правительства более энергичных действий.

Так, в декабре 1913 г. жители Христиании отправили петицию на имя премьер-министра Г. Кнудсена. В послании подчёркивалось, что накануне войны европейских держав Норвегия «должна быть готова отстоять неприкосновенность своего нейтралитета», но «сухопутные и морские силы её в настоящее время не на высоте этой задачи». Предлагалось увеличить срок службы в сухопутной армии, улучшить качество береговой обороны, для чего требовалось на ближайшей сессии стортинга внести на рассмотрение предложение о выделении необходимых средств на военные цели. Под петицией стояла подпись Ф. Нансена и других влиятельных общественных деятелей Христиании.

К 1914 г. число абсолютных противников милитаризма в норвежском парламенте оставалось не более 1 / 5 от партии меньшинства. Правительство Г. Кнудсена, который ещё в феврале 1914 г. публично рассуждал о «безоблачном небе» мировой политики, также склонилось перед мнением большинства и ассигновало на нужды обороны 1,5 млн. крон. Помимо этого, в мае-июне в стортинге обсуждалось предложение о дополнительном военном бюджете на 1914—1915 гг. в размере 11млн. 600 тыс. крон.

Внешнеполитические события начала XX века, Русско-японская война, германо-французское колониальное соперничество в Африке (Марокканские кризисы 1905—1906, 1911 гг.), российско-британские трения в Азии, Балканские войны в Европе (1912—1913 гг.), вызывали среди норвежских дипломатов обеспокоенность судьбой нейтралитета страны и способствовали возрождению идей скандинавизма. В 1911 г. А.Н. Крупенский подчёркивал, что «чувство кровного родства между тремя ветвями скандинавского дерева живо, что они питаются от одних и тех же корней и что естественная эволюция может, со временем, привести все три народа не к унии, которая лишь сеяла раздор, но к сближению, союзу и взаимопомощи».

21 декабря 1912 г. во время первой Балканской войны три скандинавских государства, Дания, Швеция и Норвегия, официально объявили о своём нейтралитете. Поскольку российские политики постоянно напряжённо ожидали образования Скандинавского оборонительного союза, о готовившейся декларации в царской канцелярии узнали заранее. Согласно предварительной оценке российского посланника в Стокгольме A.A. Савинского в октябре 1912 г., подписание подобного документа уменьшало опасность антироссийской позиции Швеции «в случае общих осложнений», поскольку она «свяжет свои действия с Данией и Норвегией не воинственными и нам не враждебными».

В том же ключе видел ситуацию российский военный агент в Дании, Швеции и Норвегии П.Л. Ассанович. В своём рапорте в Военное Министерство, он называл общескандинавское соглашение «успокоительным по отношению к Швеции, т.к. объявление ею нейтралитета вместе с благоприятной нам Данией и невраждебной Норвегией доказывает отсутствие у Швеции намерения вмешаться активно в европейскую войну». После беседы с представителями шведского МИД П.Л. Ассанович выяснил, что декларация являлась своего рода приложением к Гаагским конвенциям 1907 г. о правах и обязанностях нейтральных государств и не предполагала в случае нарушения нейтралитета одного из участников каких-либо действий со стороны остальных, которые могли оставаться «спокойными зрителями». Военный агент делал вывод о том, что декларацию можно считать «страховкой от шведской опасности» по отношению к России. Тем не менее, он советовал российскому правительству «из предосторожности» выяснить заранее, чем именно могли быть опасны шведы в случае активного действия на стороне Германии. По-мнению П.Л. Ассановича, не вызывало никакого сомнения то, что ни Норвегия, ни Дания, в силу уровня их боеготовности, и из-за традиционной антигерманской ориентации, не пойдут против России. Кроме того, несмотря на свой видимый общескандинавский характер, декларация не могла по настоящему объединить Скандинавские государства из-за «нервности» отношений в связи с событиями 1905 г. В этой связи паскандинавская идея, по убеждению военного агента, не способна была в скором времени принять форму «того Скандинавского блока, который в своём целом мог бы быть нам страшен и которого мы, сколько я помню по своей предыдущей многолетней деятельности в Министерстве, не без основания боялись и не хотели допустить, когда лет 10—15 тому назад заходила речь о нейтрализации Дании».

<< Предыдущая страница   [1] ... [30] [31] [32] [33] [34][ 35 ] [36] [37] [38] [39] [40] [41] ...  [58]   Следующая страница >>