М.А. Калинина. «Женское воспитание в норвежской крестьянской семье XIX века»

Итак, особенности проживания и хозяйственная специфика норвежцев XIX в. обусловлена в первую очередь географическим фактором: необходимостью приспособления к суровым природно-климатическим условиям в трудном для проживания природном регионе — на морском побережье и развитием жизненно важной системы хозяйства — морской, промысловой.

Специфика географического расположения Норвегии отразилась на особенностях ее социально-исторического развития, которые раскрыты историками, экономистами и социологами достаточно глубоко. Наибольший интерес в рамках данного исследования вызвали работы К.Д. Волкова, М. Гуллештадт, Я. Гуревича, А. Доброва, А.С. Кана, Б.А. Келлер, Г. Кублицкого, Э. О'Делл, Р.Г. Поппервелла, С. Тюраль, Г.С. Фиш. Исследователи рассматривали в своих работах конкретные исторические, экономические и социальные проблемы Норвегии XIX в. Одной из таких проблем они называли продолжительную зависимость Норвегии от Дании и Швеции, вследствие чего в течение многих столетий норвежский народ боролся за свою независимость и культурное возрождение.

Археологические находки свидетельствуют о том, что первые поселенцы на территории Норвегии появились 10.000 —11.000 тысяч лет назад. Люди расселялись в основном вдоль моря, которое кормило их. Постепенно развивалось земледелие и скотоводство, поселения приобретали устойчивый характер. В четвертом веке н. э. в Норвегии появляются германские племена (ругии, хорды), вторжение которых привело к началу Эры Викингов — их экспансия потрясла Европу в IX—XI вв. Временем, когда Норвегия начала приобретать черты единого государства, считается IX—X вв. Приблизительно в 900 году король Харальд Прекрасноволосый (Harald Herfagre), подчинил себе властителей остальных местностей и стал первым верховным правителем Норвегии. Тогда же начинается христианизация Норвегии, которая после упорной борьбы с язычеством утверждается в XI веке. Окончательное объединение всей Норвегии в одно государство произошло в 1200 году.

Небогатая с точки зрения естественных ресурсов страна довольно долго жила натуральным хозяйством, города и торговля оставались неразвитыми. В 1347—1350гг. на Норвегию обрушилась эпидемия чумы, катастрофические последствия которой непосредственным образом отразились на социальной структуре — множество дворян, разорившись, растворилось в массе крестьян. Ослабленная и в экономическом, и в социальном отношении, страна не смогла сохранить свою политическую самостоятельность и оказалась в роли подчиненного и эксплуатируемого партнера в датско-шведско-норвежской унии. В XVI веке Норвегия была полностью превращена в датскую провинцию. Только в XVII веке стали развиваться торговля, судоходство, рыбный и лесной промыслы. Первой из европейских стран Норвегия покончила — мирным путем — с землевладением феодального типа, в результате чего значительная масса дворянских земель перешла в руки богатых крестьян. К XIX веку 75% крестьян были землевладельцами, неуклонно рос вывоз леса, рыбы, железа. Таким образом, феодализм оказался изжитым еще на заре мануфактурной стадии капитализма. Это обстоятельство, несмотря на общую бедность, малонаселенность, изоляцию страны, сближало ее с передовыми западноевропейскими странами. Относительное же ее благополучие объяснялось тем, что Датско-Норвежское королевство оставалось нейтральным в европейских войнах, вплоть до 1807 года. Однако далее последовала Англо-датская война 1807—1814 годов, и в Норвегии начался голод. В этих условиях норвежское королевство освободили от датского ига и обязали вступить в унию со Швецией. Отношения Норвегии и Швеции закреплялись специальным законом, по которому Норвегия получила внутреннюю самостоятельность. Таким образом, восстановление сначала частичной, а затем и полной государственной самостоятельности шло в Норвегии на протяжении XIX в. Этот процесс сопровождался, как и во многих странах Европы, национально-культурным возрождением. В июне 1905 года была расторгнута уния со Швецией, и Норвегия стала самостоятельным государством.

Своеобразным плодом преодоления долгой культурной зависимости от соседней Дании, безусловно, стало сосуществование двух равноправных и родственных, но все же разных литературных языков у одной нации — букмола (т.е. «книжный язык», результат развития датского языка в Норвегии и получивший в дальнейшем название риксмол) и новонорвежского (ланнсмола, т.е. «народная речь», сохранившийся в народных говорах, не испорченных датским языком). Так Ф. Шёлль писал в 1811 году: «Норвежский язык употребляется в одних деревнях; в городах же и в лучших обществах, говорят по Датски» (148). В начале 1850-х годов в Норвегии произошло событие, наложившее отпечаток на всю дальнейшую историю норвежского языка. В 1853 году филолог Ивар Осен, синтезировав различные диалекты, сконструировал письменную норму, на которой реально никто в Норвегии не говорил, но которая основывалась на народной речи (88). Такое искусственное создание литературного языка — ланнсмола не стало лингвистическим курьезом, так как отвечало национальным настроениям норвежского общества. В настоящее время обе языковые нормы официально равноправны, но фактически доминирует риксмол, датское правописание которого в начале XX века было максимально приближено к норвежскому произношению: на нем выходит 90% печатной продукции и ведется преподавание в 80% школ.

Рассмотрев исторические особенности развития Норвегии, мы сочли целесообразным проанализировать специфику ее экономического развития.. Одним из важнейших условий развития страны являлось отсутствие крепостного права. Норвегию называли «крестьянским государством» или «государством свободных крестьян». Анализ литературы (23, С. 429; 40; 57, С. 13; 226, С. 309; 244, С. 47) показал, что в XIX в. большая часть населения Норвегии проживала в сельских местностях, что определило рамки нашего исследования — крестьянская семья XIX в. «Именно норвежский крестьянин — воплощает в себе национальный самобытный тип страны» — отмечал Н. 3. Новинский (86, С. 65).

По свидетельству многих исследователей (24, С. 18; 66, С. 37; 112, С. 141), норвежские крестьяне всегда имели право выбирать себе место жительства и приобретать земли; они никогда не были рабами, как большая часть крестьян Европы. По этому поводу С. Меч писал: «Настоящий тип скандинавского крестьянина, независимого и гордого, являет собою норвежец — собственник. Он не знал никакого экономического подчинения господам, не знал унижающего соседства больших поместий» (76, С. 29). Крестьяне земледельцы назывались бондерами. У бондеров, кроме земли, была ферма, на которой они вели хозяйство, держали лошадей, коров, овец. Те крестьяне, у которых не было собственного земельного надела, брали его в аренду у бондеров за деньги или за работу. До 1822г., когда норвежский парламент запретил давать титулы графов и баронов и уничтожил все права и преимущества дворян, немногочисленной группе дворян никогда не удавалось обезземелить крестьян и создать первенствующее положение в государстве. По мнению М. Гуллештадт (197, С. 132), отсутствие в Норвегии земельной аристократии выделяло ее по сравнению с Данией и южной частью Швеции. То, что норвежцы одинаково уважали и бедного, и богатого, ни одно занятие не считали постыдным для себя, какое бы положение они не занимали, свидетельствует о равенстве всех граждан. Следует отметить, что материальное положение населения было различно: существовали и зажиточные, и весьма небогатые люди, «но не найдешь ни нищих, ни крупных богачей, — все пользуются известным достатком, и благосостояние разлито здесь несравненно более равномерно, чем во множестве других стран» (24, С. 19). Многие исследователи (24, С. 23; 106, С. 232; 116, С. 2) выделяли этот факт как одно из важнейших условий экономического развития страны, что в свою очередь не могло не отразиться на демократических традициях системы народного воспитания. Так С. Русова отмечала: «Все жители Норвегии равны в правах своих перед законами, у них нет дворян, нет князей и графов, есть одно благородство — благородство честного труда, уважается одно — знание, ум и справедливость. Крестьяне в этой стране совершенно независимы, им открыты все дороги к знанию, к богатству, искусству, к власти. И так велось в Норвегии с самых древних времен» (116, С. 2). По свидетельству Е. Водовозовой «стремление к общему равенству отражается во всем... Это равенство и чувство собственного достоинства в обращении с людьми, кто бы они не были, сказывается среди всех норвежцев» (24, С. 31).

<< Предыдущая страница   [1] [2] [3] [4] [5][ 6 ] [7] [8] [9] [10] [11] [12] ...  [54]   Следующая страница >>