А.О. Подоплёкин. «Советско-норвежские отношения и трансформация внешней политики Норвегии в 1939—1955 гг.»

«Наведение мостов» могло происходить только тогда, когда не существовало военно-политических блоков, и когда международные процессы не ставили страну и ее руководство перед выбором. Однако чередой послевоенных событий и вызовов мировой политики Норвегия была вынуждена определяться в своей позиции уже в течение 1946—1947 гг. Одним из таких вызовов стало решительное движение североатлантических государств в сторону противоборства с СССР, провозглашенного в известной речи 5 марта 1946 г. в Фултоне (США) лидером британской консервативной оппозиции У.Л. С. Черчиллем.

Вторым важным испытанием для норвежского курса «наведения мостов» стали инициативы Государственного секретаря США Дж. К. Маршалла. Его предложения от 5 июня 1947 г. вызвала серьезные колебания в норвежском правительстве, одинаково осознававшем и практическую материальную пользу американской помощи, и стратегические последствия плана для внешней политики страны. Отсюда — длительные сомнения правительства и его стремление сделать упор на экономические аспекты предложений США.

Примечательно, что еще 25 июня 1947 г., то есть за два дня до начала парижской конференции по «плану Маршалла», руководитель МИД Норвегии Х. Ланге обусловил окончательное решение позицией СССР относительно этого плана. Однако, как полагает ряд норвежских исследователей, отказ Советского Союза от участия в программе американской помощи был его первым крупным разногласием с Западом, означавшим, соответственно, подрыв одного из оснований политики «наведения мостов».

Признаки распада этого внешнеполитического курса стали очевидны с осени 1947 г. В течение сентября — декабря 1947 г. Х. Ланге на заседаниях правительства Норвегии и Стортинга заявлял, что противостояние СССР и США по вопросам американской экономической помощи Европе имеют более глубокие, нежели просто экономические, причины. Министр приходил к мнению, что его стране необходимо определяться между Западом и Востоком, и стратегической задачей Норвегии является упрочение связей с западными союзниками.

Еще 18 октября 1947 г. X Ланге заявлял в Стортинге, что «в соответствии с... генеральной линией нашей внешней политики мы не примем участия ни в одном политическом блоке в Европе». Но уже 28 октября 1947 г., докладывая там же об итогах нью-йоркской сессии Генеральной ассамблеи ООН, он высказывался в том смысле, что Норвегии придется последовать за странами Европы, среди которых все меньше остается таких, кто не войдет в блоки.

Вначале января 1948 г. руководитель норвежского МИД еще более ясно определил свою позицию, заявив, что задача Норвегии — сотрудничать со странами, «адекватно понимающими демократию», и что он лично не одобрял политические системы, сложившиеся в Восточной Европе, а в феврале Х. Ланге, выступая в Стортинге, уже прямо постулировал, что «...норвежская политика ориентируется в высшей степени на Америку».

Распад политики «наведения мостов» был ускорен речью министра иностранных дел Объединенного королевства Э. Бевина 22 января 1948 г., в которой было высказано предложение о создании Западного союза. Официальная норвежская реакция была сдержанной, но в апреле 1948 г. под давлением правой оппозиции в Стортинге и «атлантистов» в Норвежской рабочей партии Х. Ланге объявил, что норвежское правительство ищет пути участия в какой-либо формализованной системе региональной безопасности. В том же месяце Норвегия вошла в Организацию европейского экономического сотрудничества, став таким образом участницей «плана Маршалла».

Импульс пересмотру политики «наведения мостов» был придан также действиями СССР по отношению к Чехословакии в феврале 1948 г., считавшейся, как и Норвегия, «мостом» между мирами капитализма и социализма. В результате уже с весны 1948 г. норвежский МИД сосредоточился на отработке двух возможных вариантов участия Норвегии в военно-политических альянсах — либо в Скандинавском оборонительном союзе, либо в более широкой коалиции западных стран.

Содержание норвежского направления советской внешней политики во второй половине 1945 — начале 1948 гг. обуславливалось наличием ряда таких взаимосвязанных задач, как выработка позиции к практическому воплощению политики «наведения мостов», перспективам «северного сотрудничества» и определение места и значения Норвегии в советской политике безопасности. В связи с последним особую актуальность приобретало продолжение начатой в 1944 г. дискуссии о статусе Шпицбергена. Фактически разрешение вопроса об архипелаге стало стержневой проблс-мой, вокруг которой разворачивались политические отношения между двумя странами в 1945—1948 гг.

В течение мая 1945 г. советское руководство направило королю и правительству ряд поздравлений и протокольных деклараций в связи с освобождением страны. НКИД СССР вернулся к наиболее актуальным, с его точки зрения, вопросам, когда в ведомстве появился ряд документов: 3 июля — справка сотрудников Пятого европейского отдела М.С. Ветрова и Т.Л. Ждановой, подготовленная для А.Я. Вышинского и С.А. Лозовского, 14 июля — секретная записка помощника начальника Генштаба РККА генерала-лейтенанта Н.В. Славина для заместителя наркома В.Г. Деканозова, 22 июля — секретная записка С.А. Лозовского наркому В.М. Молотову.

Все три документа имели цель обосновать с политической, военно-стратегической и экономической точек зрения желательность и необходимость изменения статуса Шпицбергена в сторону советско-норвежского кондоминиума на архипелаге. Они демонстрируют изменения в понимании советским внешнеполитическим руководством геополитического значения Норвегии после войны и показывают в целом изменившуюся роль этой страны как объекта советской политики.

Работники НКИД М.С. Ветров и Т.Л. Жданова, исходя из истории России и опыта недавней войны, доказывали заинтересованность СССР в Северной Норвегии, и особенно в Шпицбергене, который «...является как бы другим берегом когда-то очень широкого, по теперь, с развитием авиации, значительно «суженного» канала, соединяющего Атлантику с... Арктикой», и «...вполне естественно, чтобы... теперь мы, по договоренности с норвежцами..., получили бы право на создание военных морских и воздушных баз... на Шпицбергене и на о. Медвежьем». Эти рассуждения с профессиональной точки зрения дополнялись Н.В. Славиным, который раскрывал военно-стратегическую важность Варангер-фьорда и неудобство конфигурации его береговой линии для СССР в случае боевых действий.

<<   [1] ... [21] [22] [23] [24] [25] [26] [27] [28] [29] [30] [31] [32] ...  [62]  >>