А.О. Подоплёкин. «Советско-норвежские отношения и трансформация внешней политики Норвегии в 1939—1955 гг.»

Особую обеспокоенность в Норвегии вызвало приближение советско-финского конфликта. Как известно, 5 октября 1939 г. В.М. Молотов потребовал через финское представительство проведения переговоров с Финляндией по тем проблемам, которые впоследствии стали причинами войны. Норвежские дипломаты узнали об этих требованиях через два дня, и представительства скандинавских стран в Москве выразили надежду на мирный исход переговоров Кремля с финнами и на возможность сохранения нейтралитета Финляндии.

В соответствии с инструкциями, полученными от правительства, 11 октября 1939 г. поверенный в делах Норвегии в СССР М. Болстад передал В.М. Молотову ноту о советско-финских переговорах. В ней, в частности, говорилось о том, что в его стране с особым вниманием следили за переговорами, которые должны были вскоре начаться. Правительство Норвегии надеялось, что в случае этих переговоров ничего не помешает Финляндии сохранить в полной независимости позицию нейтралитета.

24 октября 1939 г. МИД Норвегии провело совещание с представителями прессы, на котором Х. Кут заявил, что если Финляндия примет полностью советские требования о передаче нескольких финских островов в Финском заливе и части Карельского перешейка, то не исключено предъявление аналогичных требований в отношении Северной Норвегии. Однако Х. Кут исключил вмешательство Норвегии в конфликт в случае его перехода в вооруженное противостояние.

Атмосферу нервозности и стремление избежать резких выпадов со стороны Москвы показывает эпизод с запретом министра обороны публиковать сведения из разведки о то, что над Варангер-фьордом 24 октября 1939 г. были замечены советские самолеты. Имевшиеся у норвежского правительства домыслы о якобы возможных советских территориальных претензиях стали причиной его обращения в ноябре к США с просьбой убедить Советский Союз не выдвигать требований в адрес Норвегии.

С началом Второй мировой войны ситуация, в которой оказалась Норвегия, характеризовалась двойственностью. С одной стороны, следование принципам абсолютного нейтралитета и возможная реакция СССР требовали невмешательства в конфликт. С другой стороны, норвежское правительство испытывало давление таких факторов, как радикальные профинские настроения общественности, соображения общескандинавской солидарности, настойчивые запросы Франции и Великобритании о транзите вооружений и открытые просьбы финнов об оказании военно-технической помощи.

Первый из таких запросов поступил в МИД Норвегии уже через неделю после начала войны, а на следующий день посланник в Москве Э. Масенг сообщил: «В Москве ходят слухи, что Советский Союз обдумывает вопрос о разрыве дипломатических отношений с государствами, которые могут проявить недопонимание политики Советского Союза».

Э. Масенг рекомендовал правительству избегать любых поступков, которые могли бы вызвать недовольство СССР. В середине декабря 1939 г. он писал в МИД Норвегии, что западные державы не в состоянии осуществить военное вмешательство в конфликт или оказать материальную помощь, а Германия, более того, подчеркивает свое сотрудничество с Москвой. Это, по его мнению, позволяло СССР оккупировать всю (sic!) Финляндию до исхода марта, весной провести операцию против Румынии для обеспечения интересов у входа в Черное море и ужесточить позицию в отношении Турции. Э. Масенг предполагал, что «экспансия на севере...

может затронуть... побережье Северной Норвегии». Рядом с этой фразой посланник от руки дописал, что «...(Россия) заинтересована поставить под свой... контроль Скандинавский полуостров...».

В дальнейшем видение норвежскими политиками ситуации, в которой оказалась Норвегия, эволюционировало до более концептуальных оценок. Ввиду агрессивной, как они полагали, политики СССР по отношению к скандинавским странам, Норвегия оказывалась перед выбором между двумя альтернативными линиями поведения: 1) любыми средствами избегать таких требований СССР, какие Норвегия не смогла бы выполнить, и тем более — избегать военного столкновения. Однако при том, что неизвестно, удастся ли Норвегии, даже при соблюдении максимальной сдержанности, избежать столкновения, необходимо проведение военной и дипломатической подготовки на случай нападения; 2) признать действительной истину, что у Норвегии при реализации первого варианта мало шансов избежать военного конфликта с СССР.

В таком случае свобода действий расширялась, что позволяло более открыто привести государственные структуры, экономику и общество в готовность к военному конфликту с восточным соседом. В этом контексте важной представляется мысль Э. Масенга о том, что «...опасным заблуждением для норвежского народа было бы занять позицию, соответствующую его чувствам и симпатиям, и действовать в явном противоречии с пожеланиями и интересами Советского Союза.».

Анализ ситуации, сложившейся в Норвегии в связи с советско-финской войной, представлен полпредом СССР В.А. Плотниковым 17 декабря 1939 г. Он характеризовал отношение общества и политического истеблишмента Норвегии к действиям СССР на основе доступных ему печатных изданий. Буржуазная пресса заняла враждебную позицию в отношении СССР, при этом наиболее враждебным был тон правительственной «Арбейдербладет». Только орган Коммунистической партии Норвегии «Арбейдерен» демонстрировал прежнюю лояльность к руководству СССР. Его позиция во время войны и после нее («победа Красной Армии — это победа политики мира», и т.п.) неоднократно вызывала требования о закрытии этого «московского почтового ящика».

В.А. Плотников констатировал постоянное появление в норвежской прессе статей с домыслами о том, что «Советский Союз не ограничится Финляндией и... обязательно воспользуется... 2—3-мя портами в Северной Норвегии». Норвежские газеты высказывали откровенное разочарование половинчатым решением Лиги Наций, которая исключила 14 декабря 1939 г. СССР из своего состава, но не решилась на экономические или военные санкции против «агрессора».

Правительство страны попало в сложнейшую ситуацию: общественное мнение и пресса требовали решительных действий в поддержку Финляндии, но была неизвестна позиция Германии, крепнувшее сотрудничество которой с СССР все более настораживало скандинавских политиков. Французское и британское правительства настаивали на транзите через Норвегию продовольствия и «технических специалистов», но характер возможной реакции с востока не вызывал сомнений. Однако, как писал сам Х. Кут, было очевидно, что «...холодные ветры политической вражды серьезно нарушили сложившиеся традиции добрососедства».

<<   [1] ... [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] ...  [62]  >>