Вам нравится Норвегия?

Вы хотите почерпнуть что-то новое об этой замечательной стране?
Или Вы случайно попали сюда? В любом случае эта страница достойна Вашего внимания.


Путешествие в старом автомобиле

Восточноевропейские страны представляются их западным соседям чуть ли не как дети или отсталые родственники в семье - так считает известный норвежский писатель и литератор Мортен Стрёкснес в недавно увидевшей свет книге "Старый автомобиль: через европейские задворки" (Morten A. Strøksnes, Automobil: gjennom Evropas bakgår, Kagge, 2005, ISBN 8248903907).В попытках найти свое место на новой исторической карте, они согласны платить слишком высокую цену за то, чтобы стать частью "западной цивилизации". Проделав путь из Осло до Стамбула на старом "Форде" 1986 года, писатель попытался найти объяснения причинам, разделяющим европейцев на людей первого и второго сорта.

Новая Европа – новые границы

Стрёкснес видит истоки нового разделения Европы как в историческом прошлом, так и в том клишированном образе восточноевропейцев, который создается западными средствами массовой информации.

В концентрированном виде взгляды автора "Старого автомобиля" представлены в статье "Европейские клише" (Klisjeer om Europa), опубликованной в газете Dagbladet 10 марта этого года.

"Вплоть до 18 века существовало достаточно жесткое разделение между Северной и Южной Европой. Различие это до сих пор еще заметно. Североевропейцы и сейчас продолжают сомневаться, что на южноевропейцев можно положиться, во всяком случае они не такие рациональные и трудолюбивые как мы. В течение долгого исторического процесса Север и Юг Европы стали близки друг к другу. Североевропейцы научились пить и разговаривать. Южноевропейцы, со своей стороны, добились того, чтобы поезда ходили точно по расписанию, а их генералы перестали устраивать государственные перевороты вместе с католическими епископами", – пишет Стрёкснес.

Сегодняшнее разделение в Европе представляется в иных географических координатах. Оно проходит между Западом и Востоком. "Восточная Европа" и "восточно-европейский" являются своего рода клеймами, которые вызывают целую гроздь негативных ассоциаций. Отношение между Востоком и Западом базируется на очевидной асимметрии: Запад богатый, Восток бедный, Запад возвышенный, Восток приземленный. "Европа" выдвигает жесткие требования к восточноевропейским странам для того, чтобы они получили пропуск в семью "цивилизованных народов". Ведь раньше эти страны управлялись коммунистами. Теперь восточноевропейцы желают встать вровень со своими западными соседями, с чем не вполне справляются. Западу они представляются почти как дети или отсталые родственники в европейской семье.

Исключение составляют страны, лежащие далеко на севере, а именно Эстония, Латвия и Литва. Они вошли в ЕС и уже не считаются детьми. Они стали подростками, которые угрожают западному благосостоянию и порядку дешевыми товарами. Все другие страны, которые проехал автор "Старого автомобиля" - Белоруссия, Украина, Молдова, Румыния, Болгария и Турция, имеют либо значительно более негативный имидж, либо не имеют его вовсе. Типичной реакцией на то, что Стрёкснес затеял такое путешествие, было: "Неужели не испугаетесь?".

Восточноевропейские страшилки

Западноевропейские предрассудки о Восточной Европе многочисленны и глубоки, считает писатель. Предрассудки эти неверны не только потому, что они являются просто предрассудками. Те негативные образы, с которыми Запад подходит к Восточной Европе, базируются на представлениях, которые создают извращенное общее впечатление. Картины, которые воспроизводятся на Западе - в газетах, книгах, на телевидении и в других СМИ в последние 15 лет - рисуют почти исключительно коррупцию, проституцию, криминал, мафию, беспризорных детей, вульгарных нуворишей, бедных наравне с водкой, отвратительной едой, плохими политиками и некомпетентными министрами. Все эти негативные явления можно обнаружить как на Востоке, так и на Западе, но они преподносятся как своего рода восточноевропейские "торговые марки".

В качестве первого примера приводится Румыния. Оттуда транслирован добрый десяток тысяч идентичных репортажей о беспризорных детях в Бухаресте, ужасных детских домах и еще более ужасных психиатрических лечебницах. У среднестатистического западноевропейца выкристаллизовывается образ Румынии как страны, в которой проживает 22 миллиона душевнобольных беспризорных детей с сопливыми носами и вдобавок несколько цыган, которых каждый день избивают палками. Между тем тот факт, что Румыния – одна из самых разнообразных с точки зрения культуры и народонаселения стран, а также, что это одно из самых динамично развивающихся государств, почти никогда не выходит наружу.

Картина Украины не выглядела более многообразной. Только по прошествии 14 лет после обретения независимости в 1991 году страна была оценена Западной Европой. Это было почти чудесное достижение, поскольку Украина - вторая после России по величине европейская страна. Новый образ Украины возник немедленно после последних событий, последовавших за "оранжевой революцией". Два года назад, когда писатель интервьюривал в Киеве Юлию Тимошенко, она была преследуемым оппозиционным политиком. Сейчас Тимошенко премьер-министр страны. Оранжевая революция дала много нового, не в последнюю очередь благодаря ей страна заняла свое место на карте Европы. Теперь большинство из западноевропейцев не связывает Украину только с одним понятием, а именно – с Чернобылем. Сегодня мы сознаем, что украинцы почти такие же, как мы, за что они в одночасье получили пропуск в Европу, подчеркивает Стрёкснес.

Неравноценный обмен

Все страны старой Восточной Европы находятся в состоянии, когда они должны найти и восстановить свою идентичность. Некоторые страны – Белоруссия, Украина и Молдова – в реальности никогда ранее не были самостоятельными национальными государствами в современном понимании этого слова. Они находятся в непрерывном процессе обсуждения своего прошлого и будущего. Но эти обсуждения ведутся вокруг выбранного направления. В силу исторических обстоятельств новые государства днем с огнем ищут свое "европейское" наследство. И "европейское" означает в данном случае западноевропейское. Ключевое слово здесь не может быть двояко истолковано: западноевропейское стало синонимом демократии, свободы, достатка, счастья и цивилизации - в противоположность востоку, который ассоциируется с варварством в его различных проявлениях. Мортен Стрёкснес упоминает в этой связи невыгодную валютообменную операцию, когда одна сторона явно переплачивает за сделку. В такой "транзакции", которая иногда напоминает потерю памяти, Восточная Европа получает заниженный обменный курс, в то время как Западная Европа – завышенный. Западная Европа стала идентичной тому лучшему, что она может предложить, в то время как Восточная Европа идентифицируется со своей теперешней временной убогостью. В этом нет ничего хорошего.

Один из героев книги, болгарин Добромир так характеризует этот феномен: "Европа стала магическим словом, которое обсуждается по телевидению, в газетах, кафе. Являемся ли мы частью Европы? Если нет, то что делать с тем, что мы расположены на карте Европы? Что означает "быть европейцем"? Значит ли это на деле, что мы должны преобразиться, потому что недостаточно хороши, и чем мы при этом должны пожертвовать?". Добромир находит это в общем-то весьма унижающим: "У нас культура, у нас высокий уровень образования, и мы многое привнесли в европейскую цивилизацию. Когда-то наше государство было крупнейшим и влиятельнейшим во всей Европе. Почему мы должны так пресмыкаться?" Болгары, украинцы и все "старые" восточные европейцы пытаются найти свое место в Европе. Это происходит не в первый раз, замечает Стрёкснес. Болгарский писатель Олеко Константинов создал фигуру Бай-Ганьо Балканского в те годы, когда Болгария с помощью России в конце 19 столетия скинула турецкое иго. Бай-Ганьо – прототипический образ упрямого и простоватого болгарского крестьянина, лезущего в политику. Этот выскочка превращается в демагога худшего и самого комического рода. Его карьера начинается с того, что он скидывает с себя пастушью накидку, в которой раньше всегда ходил. Вместо этого он облачается в дорогую бельгийскую мантию, и все соглашаются, что Бай-Ганьо стал европейцем не хуже других. Бельгийская мантия – это намек на то, что первая болгарская конституция основывалась на бельгийской. Бай-Ганьо очень хочет быть элегантным. Но это план обречен на комическое поражение, так как ему не хватает европейской культуры. Фигура Бай-Ганьо представляла все то, каким, по мнению Константинова, болгарину не следует быть, а именно – болгарским.

Сегодня Болгария и почти вся Восточная Европа находится в похожей ситуации. И снова ей приходится примерять на себя бельгийскую мантию: ведь столицы НАТО и Евросоюза находятся в Брюсселе.

Центральноевропейские трансформации

Право давать культурные и политические определения сегодня принадлежит Западной Европе. На Востоке почти ничего не могут противопоставить этим одномерным образам. Вера в свои силы в Восточной Европе столь низка, что фактически существует тенденция импортировать негативные рассказы других о самих себе, усиливая их. Чтобы избежать этой ментальной западни, отдельные восточноевропейцы проявляют большую изобретательность. Именно на этом фоне восточноевропейские интеллектуалы в середине 80-х годов ввели в обращение понятие "Центральной Европы".

Центральная Европа была вновь изобретена поскольку отдельные страны, Польша, Чехословакия и Венгрия, хотели избежать негативных ассоциаций, связанных с принадлежностью к Восточной Европе. Милан Кундера утверждал даже, что Прага буквально является цетром Европы. Пропаганда самих себя в качестве центральноевропейцев вполне удалась. Таким образом подавался сигнал, что речь идет не только о старинных и достойных членах западной цивилизации, но и том, что это собственно говоря и есть ее настоящая сердцевина. Похищенные ваварами Востока после Второй мировой войны, теперь они готовы были вернуться домой. Сейчас Венгрия, Чехия, Словакия и Польша включены в рамки Европы и уже не имеют необходимости подавать себя в качестве центральноевропейских стран. "Новая" центральная Европа сегодня – это Белоруссия, Украина, Молдова, Турция, Грузия и большинство Балканских государств. Им нужно убедить "Европу" в том, что они достойны ее, что они европейцы в значении "западноевропейцы". Поскольку в последней фазе холодной войны "Европа" была урезана до малой кучки почетных членов, ментальное разделение Европы надвое создает ложное представление о том, чем является, была и будет эта часть света. Европу представляют в виде наклонной плоскости, причем уклон идет с востока на запад и тяготеет в сторону Запада по причине его моральной, политической и экономической силы. Такое селективное и стереотипное понимание Европы произвело на свет виртуальную карту Европы, которая плохо согласуется с ее реальной топологией, заключает автор.

Вместо рецензии

Проведя беспристрастный анализ, Мортен Стрёкснес, к сожалению, не дает готовых рецептов, облегчающих создание Европы без новых разделительных линий. Вероятно, готовых рекомендаций, одинаково подходящих всем "новым" центральноевропейским государствам, просто не существует. Автомобилям каждой из стран, а к ним можно отнести и Россию, необходимо проехать свой собственный путь, не сорвавшись в пропасть воинствующего национализма или потери национальной идентификации. Даже если на западноевропейских трассах будут гореть зеленые огни светофоров, маршруты на восточной части европейской карты все равно придется выбирать самим.

Следует также честно сказать, что наши журналисты и аналитики, подобно их западным коллегам, не свободны от стереотипов и клише. Ведь и в наших материалах находится место оценкам "европейскости" тех или иных стран, например, мы не вполне адекватно представляем Турцию и ее стремление стать членом Евросоюза. Картины Румынии, которые рисуют наши СМИ, мало отличаются от западных аналогов. А смелость в критике политики президентов Белоруссии и Молдовы не уравновешивается такой же смелостью в оценке деятельности собственной власти.

Адрес статьи в Интернете: http://www.brcinfo.ru/publics/public.php?id=1973