Легенды о происхождении правящей династии в Норвегии

Галина В. Глазырина:
В древних мифах содержались ответы на вопросы, волновавшие людей в древности, такие, как, например, как образовался мир и почему, несмотря на присущие ему, казалось бы, непримиримые противоречия, он существует как единое целое. Стройная концепция происхождения основных элементов окружающего мира сформулирована в древнескандинавской мифологии4. Для раннего этапа ментального постижения окружающего пространства эта и подобные ей теории давали исчерпывающие объяснения. Однако на определенном этапе истории, связанном с развитием национального и этнического самосознания, у каждого народа возникает потребность осознать свои истоки и найти место своей страны и народа в общей картине мира, для чего необходимо выстроить в единую цепь факты своей предыстории и истории и проследить начало существующего миропорядка. Тогда создаются этиологические легенды (или мифы), весьма разнообразные по своему содержанию, которые включают в себя легенды о происхождении и формировании страны и ее отдельных территорий; мифы о происхождении рода, племени и народа; генеалогические легенды о происхождении правящей династии и т.п. Эти легенды возникают в период становления и развития этнического и национального самосознания. Они существенно отличаются от ранних, значительно более примитивных этиологических легенд, но и в них заметную роль продолжают играть элементы мифа. В качестве примера можно привести патронимические легенды о возникновении названия Норвегии и ее отдельных территорий, которыми изобилуют древнеисландские письменные памятники.

Содержащиеся в этих источниках этиологические легенды, более или менее пространны и нередко сопровождаются географическими описаниями регионов. Сведения о происхождении Норвегии естественным образом включены в сочинения, специально посвященные истории страны5, а также в саги. Естественно, что в сагах об исландцах такая информация скудна; многочисленные примеры могут быть почерпнуты из саг, посвященных истории норвежских конунгов. Например, в своей "Саге об Олаве Трюггвасоне" монах Одд Сноррасон пишет: "Тот конунг первым правил Норвегией, которого звали Нёр."632. S. 83–84."/> Он производит название страны от имени легендарно-мифологического персонажа: по "Старшей Эдде", Нёр – мифологический герой, отец ночи7. В легенде о первом конунге, правившем Норвегией, происходит переосмысление названия страны Nord vegr, образованного в древности из сочетания двух слов – nord r + vegr – "Северный путь". Развитие формы слова шло по пути её упрощения. Форма Nord vegr в памятниках начального этапа развития письменности в Скандинавии, а в особенности в памятниках XIV и последующих веков почти не употребляется. Её заменила более краткая форма Noreg, Norege и др. Первоначальное значение обеих частей слова утрачивается. Новая форма ойконима повлекла за собой и десемантизацию названия. На данном этапе развития историко-географической мысли средневековья авторам, знакомым с древнескандинавской мифологией, стало проще произвести название страны от имени мифического первопредка. Весьма интересно то, что автор этого текста не пытается проследить происхождение рода самого Нёра, тем самым представляя его персонажем, наиболее значительным для истории Норвегии в ряду других мифологических героев.

Сходным образом строятся легенды о возникновении отдельных частей страны. Так, в "Саге о Хальвдане Эйстейнссоне" (Hбlfdanar saga Eysteinssonar), созданной не ранее середины XIV в., сохранилась патронимическая легенда о происхождении Трондхейма8er r(( fyrir H(logalandi)' // Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. Текст, перевод, комментарий. М., 1996. С. 50–51."/>. Автору этиологической легенды данного текста показалось недостаточным назвать только имя Транда – Патрона Трондхейма. Он приводит сведения о роде Транда и определяет Транда как сына легендарного конунга Сэминга, при котором в Норвегии прославился Трондхейм. Начало рода возводится им к самому Одину.

Однако, генеалогическая линия "Один – Сэминг – Транд" вариативна. В более раннем сочинении, пряди "Как заселялась Норвегия" (Hversu Noregr byggd ist) из "Книги с Плоского Острова" (Flateyjarbó k) говорится о другом происхождении Транда – от уже знакомого нам Норра.[mp__L[fotnote ref="9" tekst="Flateyjarbók. B. I. Akranes, 1944. Bl. 22–23. Значительный объем текста пряди, посвященной рассказу о мифологических первопредках – основателях Норвегии и норвежцев, не позволяет привести его здесь полностью."> Семантическая связь двух имен – Нёра и Сэминга – очевидна. Norr связан с древнеисландским словом "nord r" – "север". Sњmingr – патроним, образованный от Sá mr – "саам, финн", также относящийся к ряду патронимов северного ареала, ведь территория, которой, по саге, правил Сэминг, это – Халогаланд, северная часть Норвегии. Весьма показателен в этом фрагменте сам факт использования разных имен, что может свидетельствовать об опоре разными авторами текстов на различные местные этиологические традиции. Каждый автор предлагает свой вариант патронимической генеалогии и основывается на известной ему историко-мифологической традиции. Речь может идти, по-видимому, именно об использовании различных историко-мифологических традиций, поскольку линия "Один – Сэминг" присутствует и в других произведениях, например, в "Младшей Эдде" (Snorra Edda)10.

Какой бы пространной или краткой ни была этиологическая легенда, в большинстве случаев генеалогия легендарных первооснователей самой Норвегии и ее регионов мыслится как прямая линия, идущая от Одина, верховного божества языческого пантеона древних скандинавов. Один характеризуется ими и в другом качестве – как первопредок населения Скандинавии и, в частности, Норвегии. Легенда, лишь намеченная Снорри Стурлусоном в "Саге об Инглингах" (Ynglinga saga)"11" tekst="'Большой горный хребет тянется с северо-востока на юго-запад. Он отделяет Великую Швецию от других стран. Недалеко к югу от него расположена Страна Турок. Там были у Одина большие владения. В те времена правители римлян ходили походами по всему миру и покоряли себе все народы, и многие правители бежали тогда из своих владений. Так как Один был провидцем и колдуном, он знал, что его потомство будет населять северную окраину мира. Он посадил своих братьев Ве и Вили правителями в Асгарде, а сам отправился в путь и с ним все дии и много другого народа. Он отправился сначала на Запад в Гардарики, а затем на юг в Страну Саксов. У него было много сыновей, Он завладел землями по всей Стране Саксов и поставил там своих сыновей правителями [...]'. – Круг земной. Изд. подготовили А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, О.А. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 12–13. Перевод М.И. Стеблин-Каменского.">, в "Младшей Эдде" им четко сформулирована12. Эта легенда получает распространение в созданных позднее, чем труд Снорри, сагах о древних временах. Так, автор "Саги о Стурлауге Трудолюбивом Ингольвсоне" (Sturlaugs saga starfsama Yngolfssonar) с нее начинает свое произведение.13населили греки и азиаты. Возник и тот народ, который позже распространился по всем странам. Предводителя этого народа звали Один, к нему [люди] возводят свой род (Allir menn юeir er sannfro(ir eru at um tidendi uita þat at Grickir ok Asiamenn byg(u Nor(rlond. Hofz pa tunga su er si(an dreif(iz um oll lond. Forma(r þess folks hiet O(inn er menn telia ætt til )' // Глазырина Г.В. Исландские викингские саги о Северной Руси. С. 120–121."/>

В литературе бытует мнение14, что упоминание Одина в сагах о древних временах необходимо было их авторам лишь для придания дополнительной знатности и древности родам легендарных конунгов (подобно тому, как возводится к Одину род Скъёльдунгов в одной из родословных по "Книге с Плоского Острова")15k. B. I. Bl. 28."/>. Не сомневаясь в справедливости данного мнения, все же замечу, что оно не дает исчерпывающего объяснения удивительной устойчивости легендарно-мифологического пласта, неразрывно связанного с языческими воззрениями на природу и историю, в древнескандинавской письменности, относящейся к периоду, когда христианство было введено в Скандинавии уже более двух веков назад. Особенно важно понять статус легендарно-мифологических реминисценций, если принять во внимание условия создания литературных памятников, в которых эти легенды дошли до нас.

К XIV в., когда были созданы основные сочинения по истории Норвегии, Исландия, мирно принявшая христианство решением тинга около 1000 г., уже обладала широким комплексом классических теологических сочинений, пришедших на остров, из Британии и с континента, – переводом на древнеисландский язык книг священного писания, работ "отцов церкви" – Блаженного Августина и Беды Достопочтенного, популярных трудов теологического характера (таких как, например, "Элусидарий" Гонория Августодунского, переведенный на исландский язык вскоре после его создания, очевидно не позднее конца XII – начала XIII в.).

Европейская христианская культура принесла в Скандинавию и свою собственную ойкуменическую теорию. Информация, содержащаяся в библейской книге Бытия, в Скандинавии, как и повсюду в Европе, легла в основу "официальной" этногеографической теории16"/>, оказавшей непосредственное влияние в дальнейшем на формирование легенд о происхождении династий. Одним из ее основополагающих элементов является постулат о том, что все люди, населяющие землю, произошли от потомков Адама – трех сыновей Ноя, каждый из которых главенствовал в одной из третей суши. Сложность и специфика постижения и применения этой теории в Скандинавии, однако, заключалась в том, что библейский материал, даже дополненный сведениями из произведений античных и средневековых авторов, никак не касался истории происхождения стран Скандинавского региона. Для ученых клириков, создававших новые для Скандинавии, и в частности для Исландии, типы произведений, такие как агиографические сочинения о национальных святых, трактаты этногеографического содержания и т.д., местная историко-географическая традиция становится источником идей для внесения корректив в каноническую теорию, предусмотренную средневековой христианской традицией. Приведу пример, наглядно демонстрирующий работу скандинавских, в частности исландских, клириков в этом направлении.

В ряде древнеисландских рукописей, древнейшая из которых не старше рубежа XIII – XIV вв., сохранился фрагмент текста, форма и содержание которого во всех рукописях идентичны. Устойчивость текста позволяет считать его отдельным трактатом, посвященным проблеме распространения народов на Земле.17 tekst="В работе, посвященной исследованию древнеисландской географической литературы, Е.А. Мельникова выделяет данное сочинение и дает ему условное название 'О заселении земли сыновьями Ноя'. – Мельникова Е.А. Древнескандинавские географические сочинения. Текст, перевод, комментарий. М., 1986. C. 130–139."> Трактат в сжатом виде пересказывает библейскую легенду. Эта часть произведения построена автором первоначальной версии текста на основе сочинения Исидора Севильского "Этимологии". Автор, однако, значительно расширяет первоисточник, вводя в него дополнительную информацию о тех регионах – Северной и Восточной Европе, которые у Исидора не упомянуты, создавая тем самым "своего рода "ученую легенду" о происхождении скандинавских народов, едином с народами христианского мира"18. Сюда введены и сведения о Норвегии19, которая, подобно другим европейским странам, помещается автором сочинения в Иафетову часть мира, а точнее – в ту его долю, которую получил сын Иафета – Гомер. В другую редакцию того же трактата включен сходный текст, однако Норвегия и другие Скандинавские страны здесь помещены в пределе Тубала, другого сына Иафета20.

Отличаются оба фрагмента и перечнями стран, которые, наряду со Скандинавскими странами, принадлежали сыновьям Иафета. По первой версии, Гомер владел также и Ромерьяландом, по второй версии, к трем государствам Скандинавии и Ромверьяланду добавлен Спаниаланд, причисленный в первой версии, наряду с Унгараландом, Саксландом и Франкландом, к владениям Тубала. Эти расхождения наилучшим образом раскрывают характер работы авторов скандинавских "ученых легенд" по включению информации о своем регионе в этногеографическую библейскую схему. Христианская библейская традиция, таким образом, предоставляла возможность средневековым авторам развивать ойкуменическую теорию, но в рамках, жестко ограниченных Священным писанием21 однако, почерпнуты, как было сказано, из произведений 'ученого' характера. В нарративных произведениях, в частности, сагах, легенда о происхождении стран Скандинавии от сына Ноя широкого распространения не получила. Примеры упоминания Ноя и его потомков, такие, как в предисловии к 'Саге о Тидреке Бернском', созданной около 1250 г., (Юat seiggia flester menn, ath fyrst epter Noha flod voru menn suo storer og sterker sem risar og lifdu marga manns alldra. – Þiðriks saga af Bern / H.Bertelsen. København, 1908. B. I. Bl. 4), единичны."/>.

Та же традиция диктовала свои правила и для освещения династической истории. Легенды о происхождении правящей династии становятся органической составляющей частью средневекового представления об историческом процессе. История династии – тот стержень, вокруг которого оформляется рассказ об исторических событиях национального значения во многих источниках, относящихся к разным жанрам, будь то анналы или летописи, с одной стороны, или нарративные произведения, такие как "Круг земной" Снорри Стурлусона или древнерусская "Повесть о князьях Владимирских", с другой. Осмысление проблемы происхождения королевской власти и королевского рода особенно интенсивно в период упрочения позиций правящей династии. Миф о происхождении династии и страны определяет ту точку на исторической шкале, в которой начинается ее история. Мы видели выше, что традиционный легендарно-мифологический материал, предоставляющий широкие возможности как для конструирования концепции происхождения страны и составления генеалогий правящих династий использовался довольно интенсивно.

Вполне естественно, что с течением времени должна была созреть мысль о возможности соединения этих двух мировоззренческих концепций воедино, появиться стремление и потребность увязать их между собой и выстроить единую схему происхождения Норвегии и ее регионов, народа, населяющего страну и правящей в ней королевской династии, в которой легендарно-мифологический и библейский материал не противоречили бы друг другу, а выстраивались в одну линию. И такая попытка была предпринята, например, в родословной конунга Харальда Прекрасноволосого "Род Харальда от Адама" (Жtt Haralds frá Adam)22. Последовательно описывая род человеческий от Адама и его сыновей, увязывая их с античными героями, автор текста приводит нас к мифологическим скандинавским персонажам Бурри и Борсу и далее к Одину. Далее схема уже традиционна – от Одина к Харальду Прекрасноволосому. Эта титаническая работа завершается фразой, которая и открывает для нас намерения автора: "И насчитывается шестьдесят девять поколений между Адамом и Харальдом"23. При этом рядом с пространной генеалогией сосуществует более краткая "Родословная Харальда от Одина" (Жttartala Haralds frá Ó d ni)24, в которой описание династической линии начинается с Бурри, деда Одина, с которого начинается собственно скандинавская часть династической истории.

На материале двух генеалогий Харальда – от рода Одина и от Адама, отчетливо видно, что совершенно разные персонажи названы авторами в качестве Прародителя королевской династии. Вероятно, в материале зафиксированы разные стадии формирования легенды о происхождении: первая, характеризующая более архаичную стадию, вторая – уже христианского времени. Эта новая конструкция, объединяющая в одну генеалогическую линию сразу несколько персонажей, которые в других построениях претендуют на роль Первопредка, особенно интересна. Признавая происхождение начала от Адама – первого человека – и его сыновей, эта концепция вовлекает античных и скандинавских мифологических героев, переходит от Одина к псевдо-историческим деятелям и, наконец, упоминает Харальда Прекрасноволосого. Сходная генеалогическая схема, возможно, наиболее ранняя в древнеисландской традиции, сохранилась в "Младшей Эдде" Снорри Стурлусона. Созданная, без сомнения, уже в христианское время, эта теория предложила компромисс между языческими верованиями и христианской догмой, и в то же время нашла в династическом движении достойное уважения место для легендарных предков известных Скандинавских династий – Вёлсунгов, Инглингов и Скъёльдунгов. Подобное сочетание в рамках одного текста позволяет предположить, что он был создан в тот период, когда средневековая историография терпимо относилась к сосуществованию двух традиций легендарной истории, бытовавших в обществе. Христианское учение, которое постепенно начинало доминировать в умах людей, включило в себя часть языческой традиции, которая в то время была еще сильна и продолжала бытовать в сознании. Удачная комбинация старых и новых элементов дала возможность северным историкам сохранить элементы своей старой традиции, не отступая от идеологии своего времени. Путь, выбранный в данном случае – это введение элементов языческих генеалогий в христианский контекст. У нас достаточно оснований допустить, что эта концепция исторической генеалогии норвежской династии была ею же официально одобрена.

[mp__L[avsnitt align=left>Проблема формирования концепции, подтверждающей божественное происхождение династии, естественно, вставала перед историографами независимо от того, как они определяли ее самое начало. На основе анализа легенд разных европейских народов можно с уверенностью выделить их два основных типа, принципиально различно трактующие начало династии.25 Большинство европейских народов, и в частности Норвегия, реконструируя свою историю, рисуют ее как непрерывную линию, восходящую к моменту создания Творцом первого человека. Примером такого воплощения легенды являются рассмотренные выше генеалогические сочинения о Харальде Прекрасноволосом, первом конунге Норвегии, а также легенды о других норвежских конунгах, правивших как до, так и после него. Другой тип, представленный в англосаксонском эпосе в образах Хорса и Хосты, а также в древнерусской летописи в рассказе о призвании трех братьев-варягов во главе с Рюриком для того, чтобы править Русью, в качестве исходного момента предлагает призвание иностранных правителей для управления страной. [mp__L[/avsnitt>
В русской легенде о призвании варягов, возникшей в IX веке и включенной в летопись двумя столетиями позже, вопрос об истоках родовой линии не был поставлен, также как не интересовала летописца и конфессиональная принадлежность первых правителей. Теория божественного происхождения древнерусского княжеского рода появляется в историографии значительно позже, только в XV в., и разрабатывается в контексте концепции "Москва – Третий Рим".

[mp__L[avsnitt align=left>Несмотря на очевидные несходства в их попытках представить происхождение правящих династий, средневековые ученые историки, которые вырабатывали основные положения своих ученых легенд о правящих родах в Норвегии и на Руси, стремились к установлению прочных основ для своих построений. Систематизация материалов, относящихся к данной теме, и изучение тех исторических особенностей в развитии наших стран, которые оказывали существенное влияние и способствовали разработке династических легенд, являются основной задачей предлагаемого проекта.