Вам нравится Норвегия?

Вы хотите почерпнуть что-то новое об этой замечательной стране?
Или Вы случайно попали сюда? В любом случае эта страница достойна Вашего внимания.


Русские норвежцы. Некуда бежать.

Русская таможня осталась позади и утонула в полярной ночи. До границы какие-то десять километров. Дорога сузилась и запетляла, а наш автобус, любезно присланный в Мурманск норвежской стороной, "водило" с обочины на обочину. - И вот так каждый раз, - Сергей тверже сцепил пальцы на руле, - гадкая дорога. Ее даже на советских картах не было. Потому что пограничная зона. Сейчас будем на границе, там уже дороги норвежские - узенькие, но ровные. Вы, кстати, в какой город? - В Будё? Это в губернии Нурланн, самый центр Норвегии. - Был там.

Хорошее место, скажу честно - лучше, чем Осло или Тромсе. Пока что там не так много русских. Спокойный маленький город между двух фьордов, океана и гор. : После месяца в Норвегии, подъезжая к той же границе с другой стороны, я детально вспомнил этот разговор. Он, тот водитель, оказался прав и не прав. Будё и впрямь - самый наглядный пример уютного скандинавского городка. Но русские туристы и бывшие наши соотечественники в нем - в таком изобилии, которое не слишком приятно ни российскому МИДу, ни норвежской полиции.

ГРАНИЦА

На российской земле, в полукилометре от границы норвежцы строят таможню. Очень им непонятно, почему русские таможенники сидят от границы за двадцать верст. Это же неудобно - стоять в автоколонне по пять-шесть часов, ожидая своей очереди! Норвежцы, которым интересно общаться и торговать с Россией, предложили удобный проект. И теперь за свой счет строят комфортабельное здание для наших таможенников. Хотя мне кажется - строят для себя. И правда, контраст цивилизаций ощущается сразу. Среди диких сопок Кольского полуострова - гирлянды огней, маленькие белые домики. Город Керкинесс - в двух километрах от России. Но убеждаю, здесь вы не встретите ни одного погранца с автоматом. Солдаты и шинели - там, на другой стороне. Два лайнера скандинавской авиакомпании "SAS-Airlines" за два часа с пересадкой в Тромсе принесли нас, шестерых студентов-журналистов Поморского университета, в аэропорт Будё. В десяти километрах от города - Региональный университет, в котором мы целый месяц будем учиться.

Расписание занятий нам еще в России вручил наш пунктуальный куратор Ярд Томмерас. И предупредил: в Норвегии демократия - нет никаких "мистера" и "мадам". Обращайтесь к лекторам по имени. Ко мне - просто Ярд: Программу обмена студентов Архангельска и Будё придумали норвежцы. Мы, трое девушек и трое парней, оказались в первой партии с российской стороны. Университет в Будё и администрация Баренц-региона оплатили этот проект с философским расчетом "на будущее". В нем, этом будущем, Архангельск посетят пять -десять норвежских студентов. Норвежские "Шефы" очень волновались: хорошо ли, удобно ли нам жить в привокзальной гостинице "без звездочек"? Безотлагательно, в первый же вечер был решен финансовый вопрос. Проректор университета Том Якобсон, вручая конверты с недельной стипендией, настойчиво интересовался, достаточно ли нам двухсот крон (600 рублей) в день? Почему-то мне было стыдно сказать ему, что в России моя ежемесячная стипендия в полтора раза меньше ежедневной норвежской.

РУССКИЕ СТРАДАНИЯ

Утренний автобус, размеренная, по две "пары" в день, учеба в Центре журналистики, бесплатный интернет в университете, море общения на английском и походы в супермаркет - такая простая европейская жизнь началась у нашей "русской диаспоры". В гостинице на одну-две ночи останавливались люди всех национальностей - индусы, шведы, англичане. Удивил однажды итальянец Микеланджело: "А вы какие русские? Я видел толстых и наглых туристов в Италии - их называли "новыми русскими". Микеланджело учил нас готовить "самую настоящую" пиццу. И мы с удовольствием учились всему: улыбаться и говорить "Привет!" продавцам и водителям, не бояться автомобилей, которые вежливо притормозят, даже если ты идешь на красный свет.

НАМ НЕ НУЖНЫ РУССКИЕ ПРОСТИТУТКИ!

Охранник клуба довольно грубо попросил нас показать документы. Рассмотрев золотой российский герб и слова на кириллице, он протянул документы: "Я не хочу видеть в нашем клубе русских проституток". Да, такое случилось в цивилизованной Норвегии. А ведь мы просто хотели отметить день рождения Марины. В шоке от инцидента были и наши девушки, и Леонид, которого охранник принял за сутенера, и уж тем более норвежские кураторы нашей группы. "Это ужасно, это ужасно", - повторяли они. Свежий номер ежедневника "Нурланнпостен" явил Норвегии заголовок "Нас назвали проститутками" и крупную, на пол полосы, фотографию обиженных русских студентов.

Извинения нам, своим гостям, приносил декан факультета журналистики. Жители Будё, встречая нас на улицах, участливо говорили: "То, что случилось - ужасно!". За публикацией последовали еще три, скандалом заинтересовалась национальная газета "Дагбладет" - и уже через три дня клуб принес извинения, уволил охранника и пригласил нас на примирительный ужин.

БЕЗРАБОТНЫЕ ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ

Меня выдало слово "сыр", сказанное в супермаркете по-русски. Мужчины в самых обычных норвежских пуховиках резко оглянулись: "Парень, ты это: русский?". Встреча соотечественников "за кордоном" - безусловно, событие. Не всегда радостное. Мне не совестно признаться, что даже в Норвегии я интуитивно опасался прежде всего русских. Норвежцы боятся русской мафии примерно так же, как Бен Ладена. Но - не в этот раз. "Бывшие граждане Союза", представившись, оказались бывшими офицерами советской, а затем российской армии, выходцами из Литвы и Украины. Михаил летал над Афганом, награжден за доблесть. С Владимиром мы сразу нашли общую тему - рыбалку - и я тут же был приглашен "за треской". - Никогда бы не подумал, что буду беженцем. Сказали бы - посмеялся: И вот живу здесь уже полгода, - Владимир в который раз повторил сегодня эти слова. Наверное, наедине с собой он говорит их каждый день. Мы бросаем спиннинги на пирсе Соленого фьорда. Треска берет как на подбор: рыбины по два-три килограмма. Владимир занялся рыбалкой от нечего делать: как приехал в Норвегию - сидит без работы. В России он оставил свой ресторан и семью. С трудом получил визу, загранпаспорт - думал, заработать в Норвегии деньжат. И вложит в новое дело.

Но здесь нет работы для людей, не знающих норвежского: - Почему вы не едете домой?

- Меня надоумили попросить политического убежища в Норвегии. Нет, норвежцы уже не верят, что русских обижает государство: о Путине здесь самое доброе мнение. Владимир говорил, что ему в России угрожала мафия. Получил убежище, но взамен у него потребовали паспорт. Теперь за него все решает полиция: где жить, что делать. Платят по 300 долларов каждый месяц, одевают, поселили в гостиницу с беженцами. Там много украинцев, прибалтов - бывшие советские, из офицеров. Еще больше арабов: те бегут из Эмиратов от режима Садама Хусейна. Обо всех в Норвегии заботится Красный Крест. Но выслать нас могут в любой момент. Продержаться нужно пятнадцать месяцев - тогда получу вид на жительство и появится возможность работать. Мужики целыми днями за картами. Или ходят на рыбалку. Вода чистая, фьорды не замерзают - Гольфстрим. Потом треску продают норвежцам. А, еще Владимир читает "Анну Каренину" по две странички в день - говорит, может быть, на год хватит.

Учеба в Центре журналистики закончилась. После экзамена - публичной защиты наших собственных репортажей - "шефы" пригласили нас в пиццерию на финальный "банкет". В перерывах между пиццей говорили и о будущем, которое ждет программу обмена студентов- журналистов. Нашим норвежцам уже в ходе эксперимента пришла идея: в выборе студентов выйти за рамки Баренц-региона. Пусть в следующем году в Региональном университете Будё будут стажироваться русские, венгры, румыны и, например, студенты Индонезии. А учеба будет длиться уже не месяц, а полгода.

Александр ПЕРЕПЕЛКИН.

"Правда Севера", 02 марта 2002.