Восток и Запад встречаются на севере

Брат по-твоя (Мы – братья. – руссенорск)

Русско- норвежская граница в Северном Каллоте (установлена в 1826) во времена Российской империи была единственной непосредственной границей России с западноевропейским государством, без «буферной зоны» из восточно- или центральноевропейских стран. В заметках русских путешественников конца 19 века неоднократно отмечалось, что контраст между Россией и Западом ощущается на русско-норвежской границе сильнее, чем где бы то ни было. Тем не менее, отношения с Норвегией как на межгосударственном, так и на межличностном уровне, были на удивление дружелюбными. Скорее всего это вызвано особыми историческими условиями: в 19 веке процветала поморская торговля. Каждое лето 300-400 русских судов отправлялись в Северную Норвегию, чтобы менять рыбу у саамов и норвежцев. Взамен они везли зерно и деревянные изделия, которых не хватало в Северной Норвегии. Поморская торговля породила собственный язык-пиджин – так называемый «руссенорск» с упрощенной грамматикой и ограниченным запасом слов. Руссенорск значительно отличается от других языков-пиджинов в Азии и Африке, где основной словарный запас складывался на основе языка метрополии – английском, французском или голландском. В руссенорске примерно равное количество русских и норвежских слов, что свидетельствует о том, что русские и норвежцы были социально равными партнерами.

На государственном уровне отношения России и Норвегии не избежали противоречий. Так, например, существовало устойчивое шведско-норвежское представление о русской угрозе Норвегии. В определенных кругах в России имело место соответствующее убеждение о наличии «норвежской угрозы» для Северной России в форме экономической норвежской экспансии на север. Основой этому послужила активная рыболовная и промысловая деятельность норвежцев в российских территориальных водах и начало норвежской колонизации на побережье Мурмана. Однако эти противоречия не вели к неразрешимым конфликтам. «Норвежская угроза» Северной России была явно преувеличена, и российское правительство не придавало этой идее серьезного значения.

«Русская угроза», напротив, воспринималась политическими и военными кругами Швеции и Норвегии всерьез, особенно в Швеции. Отношения Швеции и России в историческом плане имели более напряженный характер, и в 19 веке «русская угроза» активно использовалась в борьбе за сохранение союзного государства Швеция-Норвегия. Шведская сторона утверждала, что если Норвегия выйдет из союза, то Россия воспользуется возможностью заполучить себе незамерзающие порты в Северной Норвегии. В Норвегии все больше понимали, что шведы используют «русскую угрозу» для удержания норвежцев в союзе, причем без достаточных на то оснований. Страх перед Россией пошел на спад, и это способствовало более реалистичному взгляду на вещи, тем более, что исторические исследования подтверждают отсутствие у Российской империи планов на расширение за счет Норвегии.

В то же время совершенно ясно, что распад шведско-норвежского союзного государства отвечал российским внешнеполитическим интересам. Российские власти настороженно следили за так называемой пронемецкой ориентацией шведско-норвежской внешней политики. Распад союзного государства привел бы к ослаблению прогерманского направления и уменьшил бы возможность возникновения в будущем нейтрального скандинавского оборонительного или нейтрального объединения, которое могло бы увеличить риск закрытия датских проливов для российских военных судов, что, в свою очередь, имело бы негативные последствия для России в случае войны. Все эти обстоятельства в значительной степени способствовали тому, что Россия 29 октября 1905 года первой из европейских сверхдержав признала «новую Норвегию» как самостоятельное государство.

Профессор Йенс Петтер Нильсен

Историческая дружба

Норвегия отплатила за быстрое признание своей независимости Россией в 1905 году тем, что она стала одной из первых западных стран, признавших после Октябрьской революции Советское правительство в 1924 г. как законное правительство России, а также была одной из первых стран, признавших независимость Российской Федерации в 1991 г. Период между этими событиями характеризуется принадлежностью двух стран к разным идеологическим лагерям, а позднее и условиями «холодной войны», которая накладывала многие ограничения на развитие двусторонних отношений. Исключение представляет Вторая мировая война, когда Норвегия и Советский Союз были союзниками в борьбе против общего врага. Тогда отношения потеплели. В Норвегии Советскую Армию вспоминают прежде всего в связи с освобождением Восточного Финмарка в 1944 г, а также с быстрым выходом (на следующий год) с территории Норвегии. Еще более сильное впечатление на норвежцев произвели около 90 000 советских военнопленных, находившихся в Норвегии с 1941 по 1945 г.г. Никогда в Норвегии не проживало столько русских, как в эти годы, и бесчеловечное отношение, которому подвергались пленные, вызывало к ним значительную симпатию со стороны норвежцев. Во многих районах Норвегии местные жители, подвергая себя опасности, помогали русским пленным продуктами, а во многих случаях также помогали бежать из лагеря. Сегодня общий опыт военного времени является важным элементом того, что называется «исторической дружбой между Норвегией и Россией».

Профессор Йенс Петтер Нильсен

Кольские норвежцы

Около 1870 г. привлекаемые возможностями рыболовства и торговли десятки норвежских семей из Финмарка направились на побережье Кольского полуострова. Многие обосновались в Цып-Наволоке, на крайнем востоке полуострова Рыбачий. Со временем здесь образовалась живая норвежская община, сохранявшая тесные контакты с родиной, особенно с городом Варде. Несмотря на то, что во время и сразу после Октябрьской революции 1917 г. некоторые вернулись в Норвегию, большинство осталось в Цып-Наволоке.

В 1930 г. норвежцы в принудительном порядке были объединены в рыболовецкий колхоз «Полярная звезда» - первый и единственный норвежский колхоз в истории. Репрессии 30-х годов самым тяжелым образом отразились на норвежских поселенцах – минимум 15 из них были расстреляны после многочисленных трибуналов или умерли от голода и болезней в сталинских лагерях. Летом 1940 г. все норвежское население было выселено с Кольского полуострова и в принудительном порядке направлено в Карелию. Там они жили до тех пор, пока им снова не пришлось отправиться в путь в результате финской агрессии в 1941 г. Весной 1942 г. многие норвежцы и члены их семей погибли от голода. Несмотря на значительный вклад в качестве солдат Советской Армии, после Второй мировой войны норвежцам так и не разрешили вернуться домой. После этого возможности сохранить живую норвежскую среду уже не было, и норвежский язык постепенно забывался. Только после 1990 г. многие из кольских норвежцев впервые осмелились открыто заявить о своем происхождении, а некоторые их них вернулись в Норвегию.

Мортен Йентофт