«Чужая» заграница

Уже 4 года я живу в Греции. Осталась здесь нелегально, два года назад получила все документы, и надо бы радоваться… Есть работа, знаю язык. А в итоге пришла к мысли, что мне не нужна эта «чужая» заграница. Мы — советские

МОЯ мать — немка, а отец — украинец. Он был коммунистом. У отца и инсульт случился оттого, что он услышал о развале Союза. То, что мы имеем отношение к немцам, считалось как бы «тайным позором» нашей семьи. Фильмы о войне, слова «немец» и «фашист» вызывали у всех нас неловкость.

Мой дед — австрийский военнопленный в Первую мировую войну. Его отправили на поселение в далекий узбекский городишко. Грянула революция, границы закрылись, так и остался мой дед Яков в Узбекистане. Женился на единственной немецкой девушке в городе. Моя мама — младшая из их детей. А потом был 37-й год, и «добрые» соседи спрашивали сапожника Якова: «Где лучше жизнь, в Австрии или в Узбекистане?» Осторожный Яков отвечал, что не знает. Наверное, если бы он сказал: «Конечно, здесь, в советском узбекском раю!» — все было бы по-другому. Но по доносу его посадили в 37-м, а расстреляли в 42-м, через три часа после того, как он написал заявление с просьбой о предоставлении ему советского гражданства.

Бабушка — дочь немецкого инженера, приехавшего в свое время в царскую Россию строить железные дороги. И его судьбу тоже переиначила революция. Вместо почетной работы он загремел в ссылку. Когда подросли дочери, бабушка продала единственную корову-кормилицу и «купила» им другую национальность. Так сестры Штайнер — Эльвира и Регина — стали русскими. А на брата Адольфа уже денег не хватило. Так и остался немцем.

Сейчас мне неловко, когда я думаю о том, что мама восстановила свои документы и едет «сдавать экзамен» на немецкое гражданство и доказывать свою национальную принадлежность. Какие мы немцы… Мы — советские.

Маме тяжело учить немецкий, но сидит и зубрит, чтобы сестра с семьей оказалась в благополучной и стабильной Германии. А мои дети сказали: «Нет!» Они взрослые, и это их выбор…

Окошко в мир

Я ВСЕ время вспоминаю заметку в вашем приложении: одна старушка (78 лет) пишет о том, что живет весело. Дети ее на Украине, а она в немецком доме для престарелых. Они там собираются компанией, играют на балалайке и гармошке и песни поют. Верю, что это чистый, сытый и уютный дом для престарелых, как и все в Германии. Но волосы дыбом от ужаса! Дети на Украине, а она под балалайку песни поет! Вроде бы порадоваться надо за женщину, а я расплакалась.

Очень внимательно читаю все, что вы печатаете. Особенно письма переселенцев. И стараюсь угадать то, что в них недоговаривается. Вы стремитесь публиковать то, что вселяет оптимизм. И это правильно. Но даже здесь, в Греции, я многое поняла — и это «открытие» не так уж радужно. Во-первых, стало ясно, что 45 лет — это уже старуха! «Отработанный материал». Здесь в моем возрасте, кроме как смотреть за стариками и больными, ты ни на что не годен. А какой это труд — не передать словами. Вот уже год я ни одной ночи не спала по-человечески. До утра по 6–8 раз встаю и веду старушку в туалет. Скажете, ну и что особенного? В общем, действительно ничего: встать самой, поднять ее, одеть, отвести под руки в туалет, отвести назад, раздеть, уложить в постель, дать лекарство. Через час-полтора все по новой. Выходных у меня нет, из дома выйти и оставить старушку тоже права не имею. Поймите правильно: я не жалуюсь. Получаю 750 евро в месяц. И на мое место найдется не один десяток желающих. Держит меня здесь желание помочь детям. Очень боюсь нищеты, голода, холода. Я благодарна эллинам за их терпимость к нам, чужакам. Удивляюсь сердечности соседей. Всегда помогут, апельсины, зелень всякую приносят из своих садов. И даже любимую газету «АиФ» привозит мне из города сосед Афанасий. И очень переживает, когда не получается купить свежий номер. Потому что знает, что я его каждый раз жду. Для меня «Аргументы и факты» — окошко в мир.

Мой любимый день недели — воскресенье. Потому что по выходным я звоню маме, сыну и дочке. Каждому по три минуты. А потом всю неделю живу этими разговорами. Ненавижу деньги, ради которых нужно идти на такие вот муки. Но что поделаешь? По большому счету, из двух миллионов немцев, уехавших из Казахстана на историческую родину, вряд ли все были движимы исключительно желанием обрести истинную национальную принадлежность. Все гораздо проще. Германия — богатая страна.

Есть такая поговорка: «Бедность не порок». Неправда. Бедность — это порок и унизительное отупение. Когда я ехала в Элладу, мечтала наконец-то накопить на каракулевую шубу. Прозаично, да? А когда заработала первую тысячу долларов, оказалось, что нужнее компьютер для сына-студента. Потом сгорел старый холодильник. Месяцы складываются в годы. У меня такое чувство, что я продана в вечное рабство. Нет, дети ничего не требуют. Я сама хочу сделать жизнь и им и себе хоть чуточку пристойнее. Может быть, хоть им не придется присматривать за чужими старухами! Знаете, что сказала одна богатая местная госпожа своей русской служанке, когда та сделала что-то не так? «Скажи спасибо, что ты из России, а не из Албании или с Филиппин, а то бы я тебя по щекам отхлестала…» Так что спасибо Родине, что своим великим именем защищает нас от побоев и унижений на чужбине.


«Я благодарна эллинам за их терпимость к нам, чужакам. Соседи всегда помогут, зелень всякую приносят из своих садов. И даже любимую газету «АиФ» привозит мне из города сосед Афанасий».

Ирина МИЛЮТИНА, Греция

Источник:http://www.aif.ru/online/europe/97-100/04_02