Трагедия в Беслане

Операция по освобождению заложников закончилась трагически. Количество погибших огромно. Раненых тоже оказалось невероятно много.По состоянию на 22.00 в больницы Беслана и Владикавказа были доставлены 646 человек, из которых 227 – дети. Это по данным агентства ИТАР-ТАСС. По собственным данным «Газеты.Ru», число пострадавших, доставленных в больницы, составляет 556, из них 332 ребенка. Возможно, в это число не входят те, кто ранен легко или находится в сильнейшем шоке, поскольку помощь им оказывалась во дворе районной больницы в Беслане, где был развернут госпиталь МЧС – огромные палатки, оборудованные под операционные. Как передал корреспондент «Газеты.Ru» из бесланской больницы, туда привозили в основном детей со страшными рваными ранами, то есть тех, кто пострадал от взрыва в спортзале, ставшего сигналом к началу штурма. Огнестрельных ранений у тех, кого видел наш корреспондент (при нем в больницу были доставлены более 150 человек), не было ни у кого, так же как и ожогов.

«Там просто жареное мясо, не знаю, как их будут опознавать. Никак невозможно понять, даже сколько их, – сказал «Газете.Ru» один из местных жителей, зашедший в школу искать сестру. – Это обгоревшие куски тел… На них еще и крыша сверху упала. Везде черепа, куски шифера и обгоревшего дерева».

Бывшие заложники утверждают, что их внутри школы было около тысячи двухсот человек, то есть в четыре раза больше, чем признавали официальные лица до начала штурма. Примерно 150 из них удалось самостоятельно выбраться из школы, или они были отбиты у боевиков, не получив ранений. 650 попали в больницы и госпитали. Итого – 800 человек. Получается, что итоговые потери составят до 400 человек. В одном сгоревшем спортивном зале, по показаниям тех, кто видел его после штурма, находились останки не менее чем 100 человек, может, и больше. Их опознавать будут в самую последнюю очередь и очень долго – с помощью генетического анализа. Так что финальная цифра потерянных жизней станет известна нескоро.
Потери есть и со стороны штурмовавших школу. Как сообщил начальник осетинского УФСБ Валерий Андреев, один сотрудник ФСБ погиб, спасая двух маленьких детей. Еще одно тело, принадлежавшее, видимо, спецназовцу, заметил в освобожденной школе наш корреспондент.

О двух погибших среди своих сотрудников доложило руководство МЧС. Сообщалось, что серьезные неприятности доставил сотрудникам силовых структур во время штурма снайпер, который сидел на крыше одного из соседних домов. Именно из-за него спецназ понес основные потери (помимо двух убитых среди бойцов есть много раненых).

Хотя штурмовали школу бойцы спецподразделения «Альфа», освобождение заложников растянулось на десять с лишним часов, и уничтожить всех боевиков удалось только к половине двенадцатого. Главная причина – бандиты прикрывались оставшимися в живых после взрыва и обрушения потолка спортзала заложниками. Около 20.00 оперативный штаб в лице того же Андреева отчитался об освобождении последней группы детей из 50 человек. Примерно в это же время корреспондент «Газеты.Ru» пришел к развалинам школьного спортзала вместе с судьей североосетинского Верховного суда, но «альфовцы» быстро попросили их уйти, сказав, что операция не завершена и что к школе собираются подогнать танк. Боевики в этот момент засели в другом крыле здания, расположенного со стороны, противоположной той, откуда начался штурм.
По мере подсчета убитых боевиков выяснилось, что их общую численность власти все эти дни преуменьшали, как и количество заложников.

Объявлялось, что их не более двадцати. Однако двадцать боевиков были убиты к восьми вечера, а перестрелка с остальными шла до поздней ночи. Как объявила ФСБ, среди двадцати уничтоженных террористов оказались десять арабов и даже один негр. Еще трех удалось взять живыми. Одного их них схватили местные жители, сильно избили ногами, а потом отдали его милиционерам. О шахидках слышно было только, что одну их них удалось задержать около штаба по освобождению заложников, а до того она крутилась у полевого госпиталя, но так и не решилась туда войти, хотя специально переоделась в белый халат. Был ли на ней пояс смертника во время задержания, не сообщалось.

Судя по рассказам заложников, выбравшихся из захваченной школы невредимыми, взрыв, после которого начался штурм, оказался трагической случайностью. Как известно, спортзал, где находились почти все дети, был заминирован вскоре после захвата. Боевики заставили развешивать по залу взрывчатку самих заложников. Пластмассовые бутылки с пластитом были закреплены между двумя баскетбольными корзинами на тросе, к которому были прикручены скотчем.
Как рассказала одна из освобожденных школьниц, одна из бутылок отклеилась, свалилась в середину толпы и взорвалась, разорвав на куски всех, кто был рядом.

Потом на детей повалились обломки крыши, кого-то выбросило из окон взрывной волной. Уже после этого внутрь ворвались спецназовцы, а террористы стали отбиваться, бросая в толпу гранаты. Если это было так, бросается в глаза странное совпадение: все это произошло как раз тогда, когда террористы согласились на эвакуацию трупов и к зданию школы подъехала машина со спасателями. Впрочем, есть другая версия, объясняющая этот факт: некоторые заложники утверждают, что первый взрыв прогремел снаружи школы.

Так или иначе, штурм школы был неизбежен, несмотря на слова того же Андреева, сказанные им в телеинтервью. Это выяснилось в пятницу уже после того, как часть заложников была освобождена. Оказалось, что с боевиками никто не вел переговоры, их требования игнорировались. Штаб операции на протяжении двух дней вводил в заблуждение прильнувших к телевизорам россиян и мировую общественность, утверждая, что террористы просто сидят в школе и не выдвигают никаких требований. Затем, к концу четверга, появилось новая версия: мол, террористы потребовали освободить боевиков, задержанных за нападение на Ингушетию 22 июня. Между тем, как заявили освобожденные, с первых часов захвата школы террористы выдвинули единственное требование, которое все эти дни не менялось: подписание Путиным указа о выводе российских войск из Чечни.

Более того, из показаний заложников стало известно, что это не террористы регулярно прерывали связь со штабом, а власти отказывались продолжать с ними переговоры, несмотря на обещание боевиков, которые грозили расстреливать пленных, если власти будут их игнорировать. Более того, на переговоры с захватчиками так и не пришли три из четырех запрошенных переговорщиков – был только врач Рошаль, но не президенты двух северокавказских республик и не советник президента РФ.
Боевики не смогли дозвониться ни одному должностному лицу Северной Осетии, включая президента и спикера республиканского парламента – те просто не подходили к телефону, хотя в захваченной школе находились дети некоторых из них.

Исходя из совокупности этих фактов – замалчивания требований террористов, отказа от любых предметных переговоров с ними, тотальной информационной блокады в отношении происходящего в школе (в отличие от театрального центра на Дубровке, туда не пустили журналистов и боевики были вынуждены сами снимать свои требования на камеру, чтобы передать ее с Русланом Аушевым Путину, причем эту пленку никто так и не увидел), присутствия, наконец, бойцов спецподразделения «Альфа» на передовых позициях у школы (именно они первыми вошли в нее сразу после прогремевших в 13.04 взрывов) – можно утверждать: штурм на самом деле готовился и должен был произойти в ближайшие двое суток. Без воды дети могли провести максимум трое-четверо суток, после этого большую часть заложников уже просто не удалось бы спасти.

Но действовать пришлось в пятницу днем. Штурм явно не был подготовлен, и уничтожение боевиков растянулось на целых десять часов, в то время как на «Норд-Осте» все было кончено за 20 минут.
Текст: Артур Атаев (Беслан), Ксения Солянская.
04 СЕНТЯБРЯ 00:43

«Они нам сразу сказали: ничего хорошего не будет»

Корреспонденту «Газеты.Ru» удалось побеседовать с жительницей Беслана, которая двое суток была заложницей и пережила штурм школы. Из рассказа Залины, пришедшей на праздник 1 сентября вместе с сыном, становятся понятны три вещи – боевики безжалостно убивали заложников, никто с ними не вел переговоров и они каким-то образом знали о начале штурма.

В десять минут десятого я зашла во двор школы. У меня как раз сын в пятый класс перешел. Через две минуты они за нами заскочили и сразу всех погнали в тупик. Человек двадцать их было. Две женщины с ними, но никто из них не подрывался. Они загнали нас в тупик школы, потом в спортзал через окна и коридор. Сразу убили человек 12 или 20 мужчин. Они их по очереди убивали. Тут к школе приехал танк и один раз выстрелил, убив их человека. Тогда они наших несколько человек посадили к окну и расстреляли. Говорили, что казнят за это десятерых, но расстреляли меньше, человека четыре, наверно. Но не при нас.
В спортзале нас сидело не менее тысячи человек. На каждую мамашу по двое, по трое детей. Со мной рядом женщина с тремя сидела. Было много детей.

Мы сидели на полу. Конечно, они угрожали, нервничали, особенно когда в зале был шум. Стреляли в воздух. Приставляли автоматы к виску, поднимали некоторых парней, говорили, если будет шум в зале – всех расстреляем. Но никого не убили. Первое время они нам давали воду и разрешали в туалет ходить, и в коридор выглянуть. Мамаш с грудными детьми с самого начала перевели даже в другие комнаты жить. А один террорист втихаря от других носил женщине сухое молоко, мальчик его ел.

Воду можно было пить до того, как приехал Аушев. Он зашел в зал, посмотрел. Боевики все снимали на камеру, и Аушев потом должен был повезти кассеты Путину. Аушев нам ничего не говорил, им он сказал, что завтра полетит к Путину, и уже послезавтра, мол, будет какой-то ответ. Вечером пожилых людей перевели в прохладное помещение, дали одеяла всем.

Террористы по телефону требовали приехать к ним Дзасохова и еще четырех человек. Но они не приехали. Оказался человеком только Аушев. Но, знаете, они еще вчера нам говорили много раз, что штурм будет. Говорили, что мы не нужны нашему правительству и что хоть три тысячи человек будут в заложниках, все равно штурм будет, как в «Норд-Осте». Они звонили при нас, но никто с ними не хотел разговаривать.
Потом, когда наше правительство обмануло их, они запретили пить воду. Взрослые и дети пили мочу. При мне в спортзале не умирало детей, но все были при смерти. Дети на ногах не стояли.

Я не пила, на кухне им готовила, они за это моему сыну воду давали. Меня и еще одну женщину отправили на кухню курицу им готовить. Я с ними говорила, с главными самыми, кто на воде и на туалете был. Разговаривали с ними на кухне. Мне сказали, что они хотят, чтоб Путин подал в отставку или вывел войска из Чечни. Говорили, что мы своему правительству не нужны. И знаете, я им верю, и больше никогда не буду голосовать за этих людей, и никто, кто тут сидел, не будет. Если бы Дзасохова привезли бы, его люди зубами бы там загрызли.

Директор школы наша пробовала звонить, потом заходила, рассказывала. Она вообще была в ужасе – Дзасохов не поднимал трубку. Мансурову, в правительство звонили – его дети были в школе, Володи Ходорова, нашего депутата, дети были там, но в правительстве никто не брал трубку. Потом среди ночи говорили, что, если связь прервется, они расстреляют десять человек. Прервалась, но они не расстреляли.

Террористы даже сами не знали, в каком они городе, как он называется. Нас они прямо в первые часы спрашивали – «в каком мы городе». Они нам сказали, что наши гаишники продажные, что заплатили им меньше денег, а так теракт был бы в крупном городе (судя по всему, террористы готовились к захвату школы во Владикавказе. – «Газета.Ru»).
Еще они нам сразу сказали – молитесь Аллаху, ничего хорошего не будет.

Курицу я так и не начала жарить, не успела. Только ее разделала, один пришел и говорит, хватит жарить, быстрей уходи. Но я не успела. Дело в том, что без них одной нельзя было ходить – они бы убили, но я, пока ждала его – уже не успела добежать до спортзала. Тогда этот, который меня сопровождал, завел меня в кабинет, точнее кухоньку маленькую, и сказал – здесь ложись. Вместе со мной на кухне работала еще одна женщина, она побежала в спортзал, и ее убило гранатой – они ее кинули, когда уже наши в школу прорвались. Как наши заходили, я не видела. Но дети громко стали орать: «Не стреляйте!» Тут взорвались заряды. Меня нашли наши и повели из школы. Когда все началось, те что-то на своем языке кричали, наверно, Аллаху молились.

Текст: Анатолий Гольдовский, 03 СЕНТЯБРЯ 20:38

Красноречивое молчание президента

Террористы объявили России войну, и первое, что должен сделать в такой ситуации президент, – успокоить нацию и заявить о решимости защищать безопасность граждан.

Три дня несколько сотен детей и взрослых в Беслане находились в заложниках террористов. За все это время глава государства так и не обратился к нации. Президент предпочел обсуждать этот вопрос с президентом США, канцлером Германии, президентом Франции и королем Саудовской Аравии. Вместо Путина на экранах телевизоров появлялись бывшие и нынешние политики. А переговоры с террористами вел доктор Леонид Рошаль.

Трудно поверить, что президенту нечего было сказать своему народу по поводу этого чудовищного террористического акта. Владимир Путин не самый красноречивый, но далеко не косноязычный человек. Понятно, что президенту было очень тяжело и что он не видел однозначного выхода из сложившейся ситуации. К тому же до разрешений кризиса любые резкие заявления могли иметь негативные последствия для безопасности заложников.

Однако президент мог и должен был заверить нацию, что главным приоритетом действий власти является безопасность и здоровье детей, родителей и учителей в Беслане и всех российских граждан. Это именно то, чего от президента ожидал народ. Террористы объявили России войну, и первое, что должен сделать в такой ситуации президент, – успокоить нацию и заявить о решимости защищать безопасность граждан.

11 сентября 2001 года, в момент террористической атаки на Америку, президент США Дж. Буш обратился к нации в прямом эфире в 18.20, всего через восемь минут после того, как часть южной башни Всемирного торгового центра рухнула от второго взрыва, а в Вашингтоне шла полная эвакуация всех правительственных учреждений. Тогда тоже не было понятно, чем закончится серия террористических атак на американские города. Однако в выступлении президента Буша присутствовала уверенность в том, что Америка устоит перед ударами террористов вне зависимости от масштабов катастрофы.

Можно говорить о разнице в менталитете и о специфике сложившейся ситуации. Однако во время кризиса президент должен был внести ясность в суть того противостояния, результатом которого стал захват заложников в Беслане. Обращение должно было быть услышано и теми, кто направил террористов в осетинскую школу и кто оплачивает их счета. Чеченская проблема – это, прежде всего, политическая головоломка, которую пытаются разрешить разными способами и методами и в Москве, и в Чечне. В практической плоскости – это противостояние между чеченскими террористами и федеральным центром. Противостояние это началось не сегодня и закончится не завтра.

Молчание президента в такой ситуации указывает на слабость и растерянность власти и играет на руку тем, кто хочет видеть страх и неопределенность в глазах и умах российских граждан. Терроризм нельзя одолеть специальными военными операциями. Его нельзя побороть и путем игнорирования факта его наличия. Президент должен дать ясно понять всем, кто хочет слышать, что государство готово противостоять террористам и что дети ни при каких условиях не должны быть замешены в этом противостоянии. И еще президент должен понять и признать, что вызов, брошенный России террористами в Беслане, – это желание привлечь внимание к проблеме, которая уже на протяжении более чем 10 лет остается неразрешенной. Однако Владимир Путин промолчал. И молчание это было весьма красноречивым.

Алексей Ситников, ведущий эксперт Института открытой экономики. 03 СЕНТЯБРЯ 2004, 16:25