На велике в Norway

Путешествие на велосипеде по дальним странам в условиях ограниченного времени имеет лишь один существенный недостаток – медленность. Как педали ни крути, выше головы не прыгнешь. Но все-таки есть такие велосипеды, которые если и не позволяют, сдерживаемые законами физики, прыгать выше головы, но парить на уровне головы – вполне. Это велосипеды высокого КПД.
КПД современного велосипеда определяется его специализацией. Сегодня ведущие мировые производители создают специальные велосипеды для гор, для города, даже для стен и перил, ну и, естественно, постоянному совершенствованию подвергаются самые велосипедные велосипеды – для скоростной езды по шоссейным дорогам. Шины шириной в сантиметр для уменьшения трения, жесткая рама для усиления импульса ускорения, и вообще они своей комплекцией напоминают борзую. То есть это такой механизм, который переводит движение как состояние из области физики в область эстетики. Поэтому когда я первый раз приехал на работу на своем новом шоссейном Wheeler’е, Янка Куликовская из отдела туризма сказала: «Вау! Он весь – как браслет».

Летом путешествовать на велосипеде по Скандинавии хорошо. До сих пор я этим занимался на горных велосипедах с высоким дорожным просветом, задранной «мордой», широкими колесами на «злой» резине, на которых смешалась пыль горных дорог Центральной Азии с вулканическими пеплами Исландии. Но такая резина на идеально гладком европейском шоссе чувствует себя как слон в оркестровой яме, когда его там никто не любит. А тут у меня появился почти эфемерный байк весом в 9 килограммов. Снова захотелось в Норвегию. Своим ходом, через Финляндию и Швецию.
Смысл нового путешествия состоял не столько в том, чтобы обкатать мой новый шоссейный велосипед по хорошо знакомой трассе и таким образом сравнить его с теми моделями, на которых я ее уже проезжал, но, скорее, в формировании новой стратегии путешествия – путешествия многодневного, но налегке. Это требовало принципиально иного подхода ко всем параметрам жизнеобеспечения в дороге, которые диктует новый стиль движения на шоссейнике, при все тех же старых целях – длительное автономное путешествие.
Когда долгие путешествия совершаются на горных велосипедах, можно на них навьючить много барахла: палатку, спальник, несколько комплектов одежды и обуви, взять с собой запас продуктов, термос с чаем, запчасти для велосипеда, фотоаппаратуру, ноутбук и его много чего. В результате набиралось обычно килограммов тридцать груза, который с успехом распределялся между багажниками велосипеда. Но про скорость движения говорить уже не приходилось. 20 километров в час – вот и вся «средняя крейсерская». Другое дело ехать на шоссейнике, ориентируясь на 40...
Тут стратегия, повторю, нужна совершенно иная. На шоссейник много не нагрузишь: для багажника просто нет креплений. Поэтому все, что нужно взять, должно влезть в рюкзачок за спиной: только самое необходимое. Большой и тяжелый рюкзак будет парусить, гасить скорость и перегружать колеса, сводя на нет весь смысл гоночной концепции. То есть отправляться в дальние страны на легком гоночном велосипеде можно, но только экипируясь не для экспедиции, а для трекинга – значит, надо свести количество вещей к минимуму.
Трехкилограммовая палатка была заменена двухсотграммовым тентом (он же – чехол велосипеда при переезде до Выборга в поезде). Тент натягивается не на специальные стойки, а на колеса перевернутого байка. Выбирается легкий спальник с наполнителем из микроволокна – весом с полкилограмма и объемом с кулак. Вместо традиционного коврика из пенополиуретана берется тонкая термоизоляционная ткань с серебристым покрытием. Жестко, конечно, спать, а что делать? Вместо ноутбука имело бы смысл взять карманный компьютер, а вместо кофра с профессиональной фотоаппаратурой и мешком фотопленок – цифровую камеру. И, конечно, полный отказ от примусов, термосов и продуктовых припасов – питаться будем в придорожных забегаловках. А чтобы даже деньги места не занимали, переводим их на банковскую карточку. Минимальный ремкомплект для шин, насос и набор ключей беру обязательно. Плюс минимум одежды. Вот вроде бы и весь багаж. Всего получилось семь килограммов. Вместо тридцати.
И вот я снова проезжаю Выборг. Так медленно, что придорожные проститутки принимают меня за интересующегося клиента и подмигивают. Еще бы! На таком-то велике я выгляжу просто завидным клиентом. Но мне не до них: с непривычки колеса шоссейника кажутся настолько хрупкими, что становится страшно поломать спицы. Вот и притормаживаю перед каждой колдобиной. Нет, все-таки по российским «хайвэям» лучше ездить на горных велосипедах. За мостом выхожу на прямую трассу до границы. Здесь асфальт уже получше. Помню, по этой же дороге я возвращался из Исландии, на горном, разумеется, велосипеде, на покрышках со «злым» протектором. По дороге мне встретилась группа немцев на шоссейниках, путешествовавших по России. У них в тот день заканчивались визы, и они остановили меня, чтобы спросить, далеко ли до границы, а заодно – какого черта я еду на столь неприспособленном для шоссе велосипеде. А горные байки тогда в России только появились, это было очень круто, и мне их скепсис был непонятен. Хотя вымотался я тогда изрядно... А теперь вот по той же дороге не еду – лечу и думаю, какой был дурак.
Горизонт в зеркале заднего вида померк, точнее, просто исчез, как показалось, в пелене тумана. Да, это можно было бы принять за туман, если бы он не приближался так быстро. Ага! Понятно, это не туман – это дымовая завеса от дальнобойной фуры, которая мчится на страшной скорости, распространяя белый дым. Горит, что ли? Или просто дымит? Но дым без огня – подозрителен вдвойне. На всякий случай съехал на обочину и остановился. Фура промчалась, и на какое-то время я, окутанный едким дымом, потерял ориентацию в пространстве.
Когда дым рассеялся, я продолжил движение. И увидел эту фуру стоящей через полкилометра со включенной аварийкой. Водитель – тут же, сидит на корточках весь такой безнадежный и зачем-то заглядывает в выхлопную трубу.
– Тебе туда птица, что ли, залетела?
– Не знаю.
– Или рыба заплыла? Речки в брод переезжал?
– Слушай! Ты бы это... Ехай дальше, да! Птица! Рыба! Без тебя... это... разберусь.
Ну, я и поехал. Впереди уже показалась граница. К ней тянется вереница грузовых и легковых машин. Выезжаю в левый ряд и жму на педали. Только бы погранцы в бутылку не лезли, а то, бывает, попадется смена с каким-нибудь сволочным старлеем, остановят и несут чушь, что, дескать, на велосипеде гражданам России государственную границу переезжать нельзя (а это, между прочим, чушь). Просись тогда к кому-нибудь в фургон. Однажды, когда ехал здесь пять лет назад на горном и груженом байке, пришлось нагрузить и чуткие пограничные уши, выдав его за мопед. На мопеде вроде бы как можно, но сейчас мой гоночный субтильный Wheeler за мопед не выдашь.
Вот будка со шлагбаумом. Слышу, внутри кричат:
– Это русский? Останови его, останови!
Ну вот, начинается! Ко мне подходит лейтенант, потом подбегает сержант.
– Извините, не могли бы передать этот диск в будку на последнем КПП?
Диск был не пулеметный, а музыкальный. И на КПП, судя по всему, есть на чем его слушать. Да—а—а, времена меняются.
Прохожу границу в общем порядке с машинами. Главное – не забыть вписать велик в декларацию, а то на обратном пути не докажешь, что это не «импортируемое в Россию транспортное средство», подпадающее подо все пошлины, а «временно вывозившийся из нее товар».
Прохождение финской границы свелось к диалогу, по-фински лаконичному. Пограничник уставился на велик – и замер со своим штампом. Через пять секунд вопрошает:
– Why?
– To have a fun!
Проезжай!
Время было позднее, но светло. Хорошо все-таки путешествовать летом по Северу. Тихо и безветренно. И машин очень мало. На спидометре – 60. Хорошо идем. Только недолго. Через час такого темпа я сдулся и захотел спать. Пару раз даже норовил уснуть на ходу, не прекращая крутить педали. В эти моменты мне снилась та же картинка, что виделась наяву: движущаяся навстречу перспектива дороги. В общем, пора вставать на ночлег. А вот и лучшее для ночлега место – стоянка для отдыха на 50-м километре от границы. Небо ясное, можно не возиться с тентом, а лечь в спальнике прямо на скамейке, поставив велосипед между ней и столом. На всякий случай.
Утро началось в полшестого. В спальнике было хорошо, а вот вылезать из него в густой и мокрый туман – удовольствие так себе. Но самое удивительное, что усталости не чувствовалось вообще. Все-таки правильная геометрия рамы – великая вещь! Чувствуется, что велосипед разрабатывался инженерами совместно со спортсменами, а не с какими-то абстрактными дизайнерами. Это обязательное правило у производителей данной марки.
Дорога пошла под горку, и тут же выяснилось, что если во влажном утреннем воздухе как следует разогнаться, то можно поутру и не умываться. На спидометре – 70. Ну—ка, а еще?
...73,...75,...77. Еще чуть-чуть... 79, ну!...79. Еще!!!...79.
Горка кончилась. 70... 65... 60... 40... 37... 30... Что тоже очень хорошо. Главное – держать темп и не расслабляться. Но и про отдых нельзя забывать. Когда целый день едешь на горном велосипеде по асфальту, стараясь держать максимально возможный темп, лучше всего отдыхать каждый час, хотя бы минут по десять, задрав при этом ноги вверх. Как мне нужно отдыхать на шоссейнике, я еще не решил. Первый привал через час и сделал. Потом – еще через полтора. Но особой усталости по-прежнему не было. Удивительный велосипед. Каждый мышечный импульс ноги или руки идет в ускорение. Да, не только ноги, но и руки на велосипедах такого уровня участвуют в ускорении. Вот, казалось бы, руль: простая вещь – просто металлическая труба. Однако если она из мягкого металла, то от ускоряющих усилий просто гнется, а если из упругого, то пружинит. Ведь крутя педали, за руль не просто держишься, а «натягиваешь» его, как узду на коне, соответственно высокие динамические свойства металла в руле и раме – это не плюс, а минус. Этот металл должен быть предельно статичен. Если пошел в гору, накручивая педали в раскачку, то руль не должен гасить усилия рук, а мгновенно передавать их колесам. Руль и рама на моем Wheeler’е имеют маркировку «тройной баттинг». Баттинг – это технология изготовления, при которой трубы на протяжении всей своей длины имеют разное сечение и толщину стенок. Так достигается максимальная жесткость при минимальной массе. От этого велик получается очень накатистым, что ощущается каждой клеткой организма. Мой организм в этой дороге ликовал.
Вот меня обгоняет полицейский фургон, съезжает на обочину и останавливается. Так европейская полиция поступает лишь в одном случае – если ты выехал на хайвэй, что велосипедистам запрещено. Неужели я уже на хайвэе? Здесь, в Финляндии, хайвэем называют ту же самую дорогу, только на расстоянии 60 километров перед Хельсинки.
– Привет! Как дела? Тебе надо съехать с этой трассы на второстепенную, ты знаешь как проехать? – спрашивает полицейский.
– Ну, так покажите как.
– Есть карта?.. Не такая. Подробнее, как моя. Смотри, вот здесь, после города Котка, уходишь влево, потом направо и прямо, потом налево. Это самая короткая дорога до Хельсинки.
– Да, но чтобы мне попасть к этому повороту, нужно еще проехать пять километров по хайвэю. Я могу их проехать?
– Да—а—а... Что делать? Ну, поехали, довезем.
Открывает заднюю дверь своего фургона. Там в очень стесненном пространстве обнаружился человек. Судя по цвету лица – типичный финский алкоголик, пребывающий в зависимости от дешевой питерской водки, которой наши соотечественники нелегально наводнили все селения вдоль трассы Выборг – Хельсинки. Такая зависимость представителей подобных социальных категорий располагает к воровству, за что данного кадра и везут в участок. Полицейский берет мой велосипед и вкладывает его руль и раму в руки задержанного.
– На, держи крепко.
Мне очень неудобно перед бедным финским алкоголиком, но меня полицейские приглашают в салон и довозят до правильного поворота.
У поворота обнаружилось кафе, и не было причин, чтобы отказать себе в утренней чашке «эспрессо». Тем более, что часы показывают начало одиннадцатого, а до Хельсинки всего ничего – каких-то 50 километров. Честно говоря, не рассчитывал так быстро добраться.
Этот «полтинник» я проехал неспеша, но тем не менее с нормальной скоростью – за час сорок. Уже перед въездом в город решил отдохнуть и расположился в кювете, на траве, головой вниз, ногами вверх. Правда, долго валяться не пришлось: какая-то девушка, проезжавшая мимо на машине, увидев меня, резко затормозила и бросилась оказывать мне «первую помощь» – что же еще должен делать водитель при виде лежащего в кювете велосипедиста? Поблагодарил ее и, согласившись, что кювет – не лучшее место для отдыха вверх ногами, поехал в центр Хельсинки. Времени до корабля на Стокгольм оставалось много, можно еще успеть сделать массу дел: посетить блошиный рынок, съесть мороженое, выпить кофе, покормить чаек.
Константин БАННИКОВ (N31 от 25.08.2003)
WHEELER – ЭТО СУПЕРВЕЛИК