Одной из двух (Волгоград-Москва-Питер)

Осенний вальс. Трубные звуки туманной пеленой. Что я и кто я? Куда несутся эти листья? Где цель и пристанище этих больших желтых последышей осени? Кто мы с тобой? Друзья или враги?Не хочу, не могу вспоминать. Но куда же деть мою память?

Желтые листья. Их так много. И все- плоды нашей любви. Мы несем ответственность. Грустно.

Я не хочу пафоса.

Create. Create, pls… Create!!!! Кричит моя запоздалая сущность, И я уныло плетусь к мольберту и кладу краски на холст, зная, что все это – ложь.

На ноги у меня надеты два желтых подсолнуха. Я думаю о Ван Гоге: может, отрезать себе уши? Уши- это валюта. Пропуск в вечность. Зачем мне уши? Или хотя бы одно ухо. Скажи, могу я потратить хотя бы одно ухо на тебя?

Какое-то безумие – обозвала сегодняшний день вторником. Товарищ напротив рассмеялся- сегодня и правда вторник. Я угадала. (Вот видишь, меня упекут в психушку)

И разве я имею право просить, требовать, скулить подзаборной дворнягой. Мокрой по пояс, с обкусанными ушами и шрамом на носу, брезгливо переступая лужи.

К чему все это?

Мы сидим на огромной чужой кровати. По разные стороны. Ты перебираешь пальцами четки. Что же ты обманываешь меня? Никогда ни в той, ни в этой жизни не была ты и не будешь моей. Качаешь голубыми озерами. Даже не глазищи, а просто две равнобедренные точки. Помнишь, какие у тебя глаза? Совсем не такие. Кто ты?

Я бегу на кухню и наполняю большой стакан багряным вином. Ты кричишь через тысячу верст: «Ленка! Я не могу без тебя! Мои дети…» И всплывает в голове немая мольба и страх: вчера ты так хотела детей.

Я борюсь с накатывающим недоумением и беру мобильник: Боже! Кто-нибудь мне скажет, какое сегодня число? … Какое-то двадцать третье? Твой день рождения. Уже 36. Боже…

«…В этом году зима долго не отпускала свои ледяные объятья. В середине марта снег все еще лежал сплошной кристальной пеленой в полях. Рваные лужицы оттепели на узких тропинках, в которых отражалось солнце, не могли выдержать ночных заморозков. Деревья молча смотрели в небо, не имея сил проснуться. Где-то там далеко была и первая трава, и подснежники. Но где?
Все потерялось в этой поздней весне…»

Пришвин – тупо думаю я. Или Шостакович. Какая разница? Напряжение растет. Шкалят осенние мотивы. Идет рваный снег. Стрельцы ложатся на кромку зимнего месяца «март» и заглядывают в глаза лунным мальчикам. Мне никогда не догнать тебя.

Не могу сказать, что что-то изменилось. Модное – модней. Кто-то заменяет умерших бабушек. А ты всегда рядом. Даже без имени. Кто ты?

Хочется разрядки. Не железная все же. Иду в клуб. Где «no rulls». Молча глазею. Как-то шевелится все странно. А я ведь в кроссовках. Adidas как-никак. Модно. Что же ты здесь делаешь? Или не ты?

Война. Уже началась. А я до сих пор не размножилась. Не мультиплицировалась. Пыталась, но не смогла. Стыдно. На что я могу надеяться?

Помню, так смешно рос у тебя живот. И эти твои дети. Так похожие не на меня. И абрикосу срубила. Подпиравшую небо. Вечерами.

Степи… Такие свободные. Сотни и мили бескрайности. Плавится воздух. Качаются мурашами, изобилуя в пространстве. И жаркое марево. До этих самых твоих болот. Ты же из Питера? (Какая гадость!)

А впрочем… Сама все знаешь! Хватит глючить. Это просто нелепо! С днем рождения тебя, дорогая! Не иначе. (Да, я при памяти).

И счастья. Даже так похожей на тебя. (Из Питера) Не могу сказать, что такого же. Но по определению. Как ветви меня.

Целую.

ДИ (Специально для своей лучшей подруги:))