Любимому...

Семь лет назад мы расстались... Семь лет... Знаешь, ты не отпускал меня долго - ты снился мне с такой пронзительной ясностью, что ещё несколько мгновений после пробуждения мне казалось, что я чувствую твой запах
Я пытаюсь разобраться - чем, кроме долгих лет, проведённых с тобой, ты так приковал меня к себе? Ведь, между нами говоря, - ты совсем не подарок. Ты не так уж красив, неважно сложен, в тебе странным образом уживаются абсолютное безразличие к своему внешнему виду, даже нечистоплотность в будние дни и какое-то купеческое - напоказ - франтовство в праздники. Кстати! Перестань ты, ради бога, как дурак рядиться в красное! Кто сказал, что тебе идёт этот цвет? Честное слово, ты нравишься мне больше в своём всегдашнем сером. Он тебе как-то больше к лицу. Я думаю, это потому, что ты законченный неисправимый трудоголик. Только работая по двадцать четыре часа в сутки ты чувствуешь себя в своей тарелке. А в праздники ты абсолютно не знаешь, куда себя деть. Естественно, тебе хочется показать, что ты умеешь веселиться не хуже других, и ты то устраиваешь какие-то натужные гулянки, то ударяешься в запой, а то и просто нежишься на солнышке, кормя своих голубей, но выглядишь при этом как медведь, пляшущий на городской ярмарке.
И ещё о голубях... Вот этой твоей привязанности я понять никогда не могла. Я вообще не знаю, что делают голуби в наших краях. Голуби должны жить где-нибудь в Варшаве, в Братиславе, в Праге... Они должны разгуливать по булыжным мостовым, по которым несколько веков назад мчались во мгле всадники в развевающихся чёрных накидках, заставляя вжиматься в холодные стены редких испуганных горожан. Они должны нахохлившись пережидать дождь под серыми каменными арками и гадить на склизкие головы позеленевших от времени и влаги статуй... Но что они делают среди панельных крупноблочных домов, в небе, сизом от дыма и пыли? Впрочем, это придирки не по теме. Нравятся тебе твои голуби - пусть живут.
А сказать, когда я больше всего ненавидела тебя? Каждый год в ноябре. Ведь не было ноября без твоей ужасной хандры и простуды! Ты заболевал медленно и незаметно - начиналось с того, что у тебя портилось настроение по утрам, как только наступала короткая пора между осенью и зимой - промозглое, но нежное бесснежье. Ты становился хмурым и неулыбчивым, ты обижал меня своей холодностью и нарочитым невниманием, я злилась на тебя, на себя и мечтала только об одном - уехать. Уехать всё-равно куда, только подальше от тебя. Иногда мне это удавалось. Чаще - нет. И тогда я оставалась с тобой и с твоей простудой. Ты болеешь тяжело и неровно - так дети болеют скарлатиной. Ты просыпался на рассвете, осипший, измученный ночными кошмарами (какие-то ревущие трубы, извергающие огонь в ледяную темень, труп сбитой собаки с вывалившимися кишками, дрожащие беззвучные тени на помойках, ядовито-жёлтые слепящие пятна...), видения эти не сразу отпускали тебя, ты дрожал ещё от ночного озноба, но автоматически, по привычке окунался в обычные свои дела... После обеда у тебя начинался жар - тебе казалось, что солнце припекает по-летнему, тебе становилось душно, ты как никогда чувствовал, что ты устал, устал, и тебе хотелось только одного - отдыха и тишины... А с наступлением темноты тебя опять начинало знобить, и ты опять оставался один на один со своей маятой, с пронизывающим до костей сухим холодом, с обморочными видениями...
Но длится это недолго - наступает зима и ты выздоравливаешь. Ты любишь зиму, ты любишь белое, и тебе идёт белое - ты становишься каким-то домашним и чистеньким в белом. Я люблю тебя в белом.
Ох, если б ты знал, как я скучаю по тебе! Я ведь уезжала от тебя и раньше - на месяц, на два, но всегда возвращалась. А знаешь, как бесила меня эта твоя уверенность в моём скором возвращении! Ни на минуту ты не сомневался в том, что я не смогу уехать навсегда - несмотря на твой ужасный характер, на полнейшее ко мне безразличие, - ты знал, что рано или поздно я вернусь и из нас двоих я больше обрадуюсь встрече... А ты встречал меня с доброй, но снисходительно-язвительной улыбкой: "Кого я вижу! Никак Ленаванна вернулись! А чё ж не пожилось на чужбинке-то?" Но проходило несколько дней и между нами опять устанавливались старые отношения и всё возвращалось на круги своя...
А семь лет назад я уехала навсегда. Помнишь первый мой приезд через год? Ведь ты был уверен, что я вернулась к тебе! Вернулась насовсем... Ты верил до последней минуты - даже когда я ехала в аэропорт (ведь я наблюдала за тобой всю дорогу), и я помню, какой обиженный и обескураженный был у тебя вид, когда я в последний раз глянула на тебя из окна накопителя... Хотя... Может мне это всё показалось - я ведь сама до посадки в самолёт сомневалась в своём отъезде.
Потом я приезжала ещё несколько раз - ты держался молодцом, показывал, что у тебя новенького, но я чувствовала твою обиду. Ты не мог простить меня?
А последний приезд... Я всё понимаю - в нашей разлуке виновата я сама, и у каждого из нас теперь своя жизнь, но зачем постоянно напоминать мне об этом?
Кстати, ты изменился за то время, что мы не виделись. Ты стал как-то моложавее, ухоженнее и даже приобрёл какое-то подобие лоска... Но я уверена, что ноябрь по-прежднему изматывает тебя. Береги себя. Будь счастлив. И пусть будут счастливы близкие мне люди, жизнь которых связана с тобой, мой любимый, мой родной ГОРОД.


Елена Александрова