Море все еще неделимо

Норвежская позиция по Шпицбергену мешает разграничению морских пространств

В течение сорока лет Россия и Норвегия не могут поделить исключительные экономические зоны (ИЭЗ) и континентальный шельф в Баренцевом море.

Фото: Slon.ru

 

Спор о линии границы морских пространств начался в далеком 1970 году, а в 1976 году обе страны были вынуждены установить свои ИЭЗ в одностороннем порядке. Россия придерживается секторного принцип разграничения, а норвежцы считают справедливым раздел по срединной линии, проходящей на равном расстоянии от островов архипелага Шпицберген на западе и от островов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа на востоке. В результате образовалась спорная акватория, площадь которой составляет 176 тыс. кв. км, или 12% площади всего Баренцева моря. Казалось бы, разумным решением был бы поиск некой линии, которая разделит спорную акваторию пополам, так, чтобы ни одна из стран не потеряла лица. Но препятствием к такому, по словам Дмитрия Медведева, «прагматичному решению» является запутанный статус двухсотмильной акватории вокруг архипелага Шпицберген.

ЛИНЕЙКА В РУКАХ ПРЕМЬЕРОВ

Норвежцы гордятся, когда их маленькая страна или ее жители становятся мировыми ньюсмейкерами. Происходит это нечасто, поскольку жизнь в Норвегии слишком спокойна, ну разве что удивят всех выбором Нобелевского лауреата или выиграют все медали в лыжных гонках и биатлоне. Государство с самым высоким рейтингом человеческого развития может претендовать на звание самой скучной страны, с точки зрения захватывающих новостей. Интервью с российским президентом, взятое накануне его визита в Норвегию газетой Aftenposten, стало редким исключением: его растиражировали мировые СМИ. Правда, гранды больше цитировали заявления Медведева о втором президентском сроке и борьбе с терроризмом, тогда как главная головная боль российско-норвежских отношений освещалась куда скромнее.

В самой Норвегии, напротив, многие ожидали сенсации. Некоторые политики, которым приписывают их близость к норвежскому МИД, были уверены, что подписание долгожданного договора состоится в ходе визита российского президента. Однако сам проводник внешней норвежской политики – министр иностранных дел Юнас Гар Стёре – еще в конце марта заявил Reuters, что сенсация не состоится. «Каждый день мы на один шаг приближаемся к договору, но мы не собираемся находиться под давлением искусственно назначенных сроков. Мы намерены выполнить работу, которая позволит получить сбалансированный договор», – подчеркнул Юнас Гар Стёре. Он добавил, что какие-либо заявления о прорыве на переговорах «исходили не от Норвегии».

Российские политики действительно неоднократно говорили о том, что проблема близка к решению: в середине октября прошлого года этот тезис еще раз озвучил министр иностранных дел Сергей Лавров. Но самые большие надежды норвежцы возлагали на февральскую встречу в Хельсинки премьер-министров двух стран Владимира Путина и Йенса Столтенберга. Как теперь выясняется, два премьера тогда почти договорились. «Вопрос о разделе акваторий и континентального шельфа в Баренцевом море, который висит над российско-норвежскими отношениями как кошмар, может в действительности решиться за чашкой кофе с помощью линейки, при условии, что на это есть желание обеих сторон», – сообщил источник, близкий к переговорам, все той же отличившейся Aftenposten.

СВАЛБАРДСКИЙ ТУПИК

Если верить норвежской газете, то договориться о делимитации морской границы не удалось из-за того, что российская сторона желает подписать полномасштабный договор по Баренцеву морю, увязав проблему раздела ИЭЗ со статусом двухсотмильной акватории вокруг архипелага Шпицберген. В 1977 году Норвегия ввела в этой акватории режим так называемой рыбоохранной зоны, не согласовав такой шаг ни с одной из стран, подписавших Парижский договор о Шпицбергене 1920 года. Напомним, что согласно договору о Шпицбергене, который норвежцы называют Свалбардом, все страны-подписанты имеют равные права на ведение хозяйственной деятельности на архипелаге. Норвежцы, однако, настаивают на том, что Парижский договор регулирует только сушу и шпицбергенские территориальные воды, то есть 12 морских миль. Все, что находится за пределами двенадцатимильной зоны, регулируется не Парижским договором, а нормами «Конвенции ООН по морскому праву».
 
Как Россия, так и большинство стран мира с такой трактовкой не согласны. Соответствующая нота МИД СССР была направлена Норвегии в том же 1977 году. Осенью 2005 года чуть не дошло до вооруженного противостояния, когда российский траулер «Электрон» ускользнул от преследования кораблей норвежской береговой охраны. Находясь под впечатлением от этого события, в 2006 году Норвегия объявила о намерении придать «рыбоохранной» зоне статус исключительной экономической. Однако чего Норвегия никак не ожидала, так это жесткого протеста, который последовал уже от МИД Великобритании: «Морские пространства, прилегающие к Шпицбергену, подпадают под действие положений Парижского договора, в частности, его статьи 3, которая предусматривает, что архипелаг будет открыт на условиях равенства для всех участников Парижского договора, и статьи 8, которая, между прочим, устанавливает налоговый режим, применяемый при разработке минеральных ресурсов Шпицбергена». Англичанами двигает очевидный коммерческий интерес: нефтяные компании, работающие на норвежском континентальном шельфе, платят 78% налог на прибыль, а Парижский договор устанавливает минимальный уровень платежей.
 
Россия, которая делит с Норвегией Баренцево море, имеет не меньший интерес на Шпицбергене, чем Великобритания, отсюда и ее желание достичь компромисса не только в вопросе разграничения морских пространств. Однако другой источник, также близкий к переговорам, назвал «немыслимым» согласие Норвегии на подписание полномасштабного баренцевоморского договора. По его мнению, разграничение морских пространств в Баренцевом море и вопрос о континентальном шельфе и рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена – два абсолютно разных вопроса. Для Норвегии важнейший вопрос – договориться с Россией о разграничительной линии. И совершенно другой – добиться международного одобрения норвежских взглядов на управление рыбными ресурсами и добычу полезных ископаемых в акватории вокруг архипелага. «Норвегия никогда не уступит акватории в Баренцевом море в обмен на признание российской трактовки договора о Шпицбергене», – поделился информацией источник, хорошо знакомый с проблемой российско-норвежских отношений.

Было бы нелепым расстраиваться из-за норвежской неуступчивости. России, на самом деле, спешить некуда. Норвежцы надеются на добычу нефти и газа, которые находятся в спорной акватории, после того, как будет подписан договор о разграничении. К этому их подталкивает истощение существующих месторождений. У России, напротив, на арктическом континентальном шельфе разведано около 5% всех месторождений, поэтому спешить с достижением компромисса о морской границе в ущерб полномасштабному договору нет никакой необходимости. Кроме того, норвежцы могут потерять интерес к Штокмановскому месторождению, если получат в свои руки месторождения, лежащие сегодня в спорной зоне. А без норвежских капиталов и технологий разработка «Штокмана» станет проблематичной. Так что одной линейки в дележе гигантских акваторий, видимо, все-таки недостаточно. Адрес статьи в Интернете: http://www.slon.ru/blogs/prokhorov/post/364423/