Датские игры

За шесть первых мартовских дней датские власти освободили от обитателей копенгагенский Дом молодежи и снесли само здание, ставшее одним из символов западноевропейского андеграунда. Молодые неформалы – анархисты, представители леворадикальных организаций и сочувствующие им иностранцы пытались отстоять право на автономное существование внутри государства, однако власть продемонстрировала решительность и готовность к использованию силы.
Штурм копенгагенского Дома молодежи показал, что датская власть не только не желает больше заигрывать с радикальной молодежью, но постарается и других уберечь от контактов с ней

От Ленина до Бьорк
Дом молодежи, по-датски – Ungdomshuset, так и не успел отметить свой 110−й день рождения, который наступал в августе этого года. У здания, расположенного в копенгагенском районе Нёрребро по адресу Ягтвей, 69, была богатая событиями история. При рождении дом получил название Народный (Folkets Hus), поскольку предназначался для встреч активистов нарождающегося рабочего движения. Штабом революции Народный дом не стал, но многие планировавшиеся здесь акции вошли в анналы датской истории. Среди них, например, знаменитый набег анархистов на копенгагенскую фондовую биржу. В 1910 году в Народном доме прошла вторая интернациональная женская конференция, на которой 130 делегатов из 16 стран приняли решение отмечать 8 марта Международный женский день. В этом здании встречались с датскими единомышленниками Роза Люксембург и Владимир Ленин.
 После войны Народный дом оставался местом встреч профсоюзного актива, но некоторое время спустя здание было продано торговой фирме Brugsen, владеющей сетью универсамов по всей стране. Новый владелец хотел разрушить строение и построить на его месте торговый комплекс, однако разрешения на снос не получил, поскольку дом считался памятником. В 1978 году здание приобрел муниципалитет Копенгагена, заплатив за него около 60 тыс. долларов по тогдашнему курсу. Спустя четыре года здание было передано группе лиц, которая в официальных документах именовалась как «пользователи Молодежного дома». Эта неформальная группа состояла большей частью из сквоттеров и последователей анархистов. Постепенно дом превратился не столько в место жительства бездомных и сбора радикалов, сколько в своеобразный центр досуга для представителей молодежных субкультур. Они называли свой дом Ungeren – «Молодежкой», многие носили майки с изображением числа 69.
«Я несколько раз посещала Дом молодежи и была там на концертах, – рассказала корреспонденту „Эксперта С-З“ жительница Копенгагена Кари-Хелене Партапули. – И никогда не встречала наркоманов или алкоголиков. Многие юноши и девушки жили со своими родителями, а сюда приходили для того, чтобы заниматься музыкой, рисовать или участвовать в деятельности добровольных обществ. Здесь был, например, вегетарианский ресторан, где иногда можно было даже бесплатно поесть. Большинство посещающих «Молодежку» были неформалами, но называть их экстремистами было бы ошибкой». Партапули отметила, что подавляющее большинство обитателей были этническими датчанами, некоторые из них представляли различные антирасистские объединения. На устраиваемых в «Молодежке» концертах не гнушались выступать звезды, например исландка Бьорк.
Правый поворот
В 1996 году муниципалитет выделил Молодежному дому деньги на ремонт здания. Ремонт должен был начаться в феврале, но 31 января случился пожар. Многие считали, что это был поджог, организованный местными жителями, не желавшими терпеть шумных соседей. Для муниципалитета это стало поводом разорвать договоренности и принять постановление о сносе дома. Тогда молодые люди отремонтировали строение самостоятельно, и представители пожарной службы признали его годным к эксплуатации. В 1997 году ответственный за молодежную политику муниципальный департамент подписал с обитателями новый контракт. Но на этом история не закончилась: победившая на муниципальных выборах 1999 года коалиция правых партий решила выставить «Молодежку» на продажу, несмотря на то что 57% жителей Копенгагена поддерживали право молодежи распоряжаться зданием. Формальным поводом явился отказ обитателей платить арендную плату, установленную в подписанном контракте.
В знак протеста неформалы растянули на фасаде здания большой плакат: «Продается вместе с пятьюстами независимыми, бросающимися камнями психопатами из преисподней». Призыв не помог: по иронии судьбы в 2001 году новым собственником здания стала праворадикальная религиозная организация «Отчий дом» (Faderhuset), выступающая против абортов и гомосексуальных браков, но за ужесточение иммиграционной политики. Лидер «Отчего дома» Рут Эвенсен долгое время не могла вступить в права собственности, поскольку обитатели «Молодежки» пытались отстоять свои притязания через суд. Ими был организован специальный фонд «Ягтвей, 69», который собирал средства на покупку нового здания и оплату адвокатов. И все же в конце 2006 года Верховный суд постановил передать здание «Отчему дому», а полиция пообещала освободить здание силой, если обитатели не захотят покинуть его добровольно.
Муниципалитет предложил фонду «Ягтвей, 69» приобрести для Молодежного дома за 2 млн долларов новое здание, в котором раньше размещалась школа. Как утверждали некоторые СМИ, фонд был согласен заплатить символическую цену в 1 крону, однако схема расчетов была более сложной. Датская Politiken писала, что адвокат фонда «Ягтвей, 69» Кнуд Фольшак до конца дня 28 февраля пытался найти политическое решение вопроса. Он заявлял, что фонд согласился на покупку здания школы: «Поздним вечером в среду мы, кажется, нашли решение проблемы. Мы были почти у цели, но необходимо было согласовать некоторые детали». Представитель мэрии Копенгагена Йеспер Кристенсен, отвечающий за детскую и молодежную политику, опроверг утверждения Фольшака: «Если я правильно понял позицию адвоката, его сторона была готова заплатить за школу 1 млн евро, при условии что муниципалитет возвратит эти деньги в течение года. Мы вернулись к тому, с чего начинались наши переговоры».
Активная фаза
Обитатели Молодежного дома никогда не представляли собой единой организации, поскольку жесткая структура противоречила их убеждениям о возможности автономного существования внутри государства. Этим, вероятно, объясняется тот факт, что параллельно с судебными тяжбами и политическими переговорами некоторые обитатели «Молодежки» готовились к классовым боям. Репетиций мартовской драмы было несколько: помимо традиционной первомайской демонстрации серьезное сопротивление полиции было оказано в декабре 2006 года. Уже тогда в полицейских полетели камни и бутылки, были разбиты витрины магазинов, а силы правопорядка применяли водометы и слезоточивый газ. Спокойная Дания не видела такого ожесточения даже во время известного карикатурного скандала. В ходе столкновений 16 декабря полиция арестовала 300 человек, поставив печальный послевоенный рекорд. Большинство арестованных, среди которых было много иностранцев, отпустили уже на следующий день, но пресс-служба полиции Копенгагена охарактеризовала их как «представителей фашистских организаций, не гнушающихся насилием и вандализмом».
Силовая операция по очистке здания Молодежного дома началась 1 марта в семь часов утра. На крышу здания с военных вертолетов был высажен десант антитеррористического формирования. Одновременно с этим хорошо вооруженные полицейские проникали в здание через окна и двери, используя специальную технику. Во избежание применения оборонявшимися «коктейля Молотова» дом залили противопожарной пеной. Операция довольно скоро завершилась, были ранены три человека, однако после того как известие о штурме распространилось через СМИ, к Молодежному дому стали стягиваться демонстранты и обстановка несколько раз сильно накалялась. Спонтанные демонстрации возникали и в других частях города. К вечеру в районе Молодежного дома собралось около тысячи человек, которые вступили в столкновение с силами правопорядка. Согласно полицейским сводкам, в первую ночь противостояния были арестованы 160 человек, из них 36 – иностранцы. 

Надпись на стене соседнего с «Молодежкой» дома: «Мы – те, с кем не хотят играть другие»

«Мы будем выдворять из страны нежелательных иностранцев как можно быстрее», – заявляли полицейские чиновники. Предупреждение своим гражданам также звучало довольно весомо: «В тюрьмах хватит мест для всех нарушителей». Несмотря на предостережения, в ночь на 3 марта район Нёрребро превратился в театр военных действий. Демонстранты жгли мусорные контейнеры и автомобильные покрышки, им даже удалось поджечь несколько полицейских броневиков. Радикалы воздвигали уличные баррикады, а самые отпетые били витрины магазинов, крушили банкоматы и жгли частные машины. В одном из районов вандалы разгромили помещения школы, что дало возможность властям в очередной раз обвинить демонстрантов в экстремизме. В столицу были стянуты силы полиции со всей страны, а в соседней Швеции арендованы дополнительные бронированные автомобили. В ходе столкновений число арестованных достигло 650 человек, из них 60 – моложе 18 лет. Среди арестованных иностранцев стоит отметить одного россиянина, имя которого полиция не раскрыла.
Последняя глава?
В восемь утра 5 марта над Молодежным домом взметнулся строительный кран, оснащенный устройствами для разрушения зданий. Из-за полицейских ограждений за сносом наблюдали журналисты и недавние обитатели «преисподней». Молодые люди не могли сдержать слез. Многолетний обитатель дома Каспер жаловался Politiken: «Я в полном отчаянии, это все равно что наблюдать, как насилуют твою собственную дочь». По стечению обстоятельств именно то место, где обитал Каспер, было разрушено первым. Снос здания продолжался два дня. Участвующие в работах компании предприняли беспрецедентные меры безопасности: все логотипы и названия фирм закрасили, рабочие были в масках, а на машинах, вывозивших строительный мусор, заклеивались номера. Несмотря на эти меры предосторожности, мусоровозам был предоставлен полицейский эскорт.

Силы правопорядка в очередной раз одержали верх

Газета Information опросила не имевших никакого отношения к анархистам и субкультуре жителей Копенгагена об их реакции на снос здания. «Меня переполняет бешенство. Это полнейшая глупость. Но сейчас, в самый последний момент, я не считаю, что все полностью потеряно», – сказала священник одного из приходов района Нёрребро Анна Брод. Пастор никогда не связывала себя с «Молодежкой» и не думала общаться с ее обитателями и «их паранойей», но теперь сожалеет о тех днях, когда «все окончилось или началось». Писатель Петер Адольфсен был более лаконичен: «Прежде всего это потеря для обитателей Дома молодежи. Место, где они обитали, было особенным. Это большой урон, и я понимаю, почему они ополчились на муниципалитет». Философ Арно Виктор Нильсен отметил, что считал странным это «надгробие», но добавил: «Здесь не было тех, кто представлял всю молодежь. Но я всегда сожалею об утрате культурных ценностей».
В противоположность людям творческих профессий, представители торгового сословия Нёрребро предпочли инвентаризацию материальных потерь. Их подсчеты показали, что затраты на проведение полицейской операции, а также прямые и косвенные убытки от последствий демонстраций троекратно перекрыли возможные расходы на политическое решение проблемы.
Пока можно лишь гадать, не последуют ли за разрушением Дома молодежи акции против «Свободного государства Христиании». Не исключено, что сторонники жесткой линии хотят подать пример своим скандинавским соседям: в Осло пока стоит здание с похожим происхождением и статусом. На стене соседнего с «Молодежкой» дома по-прежнему красуется граффити: «Мы – те, с кем не хотят играть другие». Своей акцией власть показала, что не только не желает больше заигрывать с радикальной молодежью, но и постарается уберечь от контактов с ней других.
Копенгаген – Санкт-Петербург
Адрес статьи в Интернете:
http://www.expert.ru/printissues/northwest/2007/10/kopengagskiy_dom_molodezhi/