Договор дороже рыбы

Обратившись в Международный суд ООН, Россия может решить свой спор с норвежскими соседями цивилизованным путем
В 2001 году в рыбоохранной зоне Шпицбергена корабли
норвежской береговой охраны задержали российское рыболовное
судно «Чернигов». Ему на выручку был послан корабль
Северного флота «Североморск». Норвежцы не стремились к
вооруженному конфликту, и «Чернигов» был освобожден.

Нашим державникам этот прецедент понравился, и во время
прошлогоднего преследования кораблями норвежской береговой
охраны судна «Электрон» они призывали не церемониться с
норвежцами и продемонстрировать им силу российского оружия.
А некоторые договаривались даже до того, что рано или поздно
России придется воевать с Норвегией за просторы Баренцева
моря.

Конечно, авторы подобных заявлений вряд ли сами верят в
возможность такого развития событий. Однако следует
признать, что разграничение морских просторов в Баренцевом
море остается самой сложной проблемой в российско-норвежских
отношениях. Сложность состоит не только в том, что к
делимитации морской границы Россия и Норвегия подходят по-
разному; между ними продолжается еще и спор о двухсотмильной
акватории вокруг архипелага Шпицберген.

Как разделить Баренцево море

История российско-норвежского спора о разделе акваторий
Баренцева моря завязалась в начале семидесятых годов
прошлого века. В 1975 году ООН ввела в действие понятие
исключительной экономической зоны, протяженность которой от
береговой черты устанавливалась в 200 морских миль (370 км).
Благодаря этому прибрежные страны получили суверенное право
регулирования хозяйственной активности в огромных
акваториях. А в 1982 году Конвенция ООН по морскому праву
разрешила расширять границы континентального шельфа вплоть
до трехсот пятидесяти морских миль. При этом в статье 77
говорится, что «прибрежные государства осуществляют над
континентальным шельфом суверенные права в целях его
разведки и разработки природных ресурсов».

Еще до всеобщего международного признания прав на
двухсотмильные акватории несколько стран приняли предложение
Великобритании о разделе Северного моря в соответствии с
принципом срединной линии, то есть по линии, равноотстоящей
от сухопутных границ. В результате норвежцам досталось
месторождение Экофиск (1965 г.), а четырьмя годами позже на
континентальном шельфе они нашли и первую нефть, что
позволило Норвегии в кратчайший срок неслыханно разбогатеть.
Заключив столь выгодные соглашения, Норвегия желала бы
распространить принцип срединной линии также и на Баренцево
море и потому предложила СССР осуществить делимитацию
морской границы по линии, проходящей на равном расстоянии
между восточными островами норвежского архипелага Шпицберген
и советскими островами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа.

СССР же на разграничение морских пространств по принципу
срединной линии не согласился, так как еще в далеком 1926
году в одностороннем порядке определил границы своих
владений в Арктике. В основу раздела арктических акваторий
положили секторный принцип, когда морская граница проходит
по меридиану от точки сухопутной границы на побережье до
Северного полюса. До вступления в силу Конвенции 1982 года
границы советских полярных владений никем не оспаривались,
но никем и не признавались. Заметим между тем, что СССР был
не одинок в своих претензиях на Арктику: еще в девятнадцатом
веке секторный принцип раздела прибрежных акваторий на
Севере провозгласила Канада.
Чей Шпицберген?
Пока шла «холодная война», Советскому Союзу и Норвегии договориться о разделе акваторий не удавалось, и в 1976 году эти страны установили границы своих экономических зон в одностороннем порядке. Вот из-за этого-то и возникла спорная акватория площадью около 175 тысяч кв. км. Кусок жирный – вот и продолжаются переговоры о разграничении морских пространств в Баренцевом море по сию пору. Единственный ощутимый результат, которого удалось достичь за более чем тридцатилетний период, – прецедент совместного управления частью спорной акватории, так называемой «серой» зоной. В январе 1978 года страны подписали временное соглашение о рыболовстве, которое с тех пор ежегодно продлевается. Во многих публикациях, посвященных проблемам российско- норвежских отношений, «серой» зоной ошибочно называют всю оспариваемую двумя странами акваторию. На самом деле размер «серой» зоны составляет 67,5 тысячи кв. км, в нее входят 23 тыс. кв. км норвежской экономической зоны и 3 тыс. кв. км – российской.
С норвежской стороны переговоры о «серой« зоне вел министр морского права Енс Эвенсен. Заметим, что в те времена его ведомство служило своего рода альтернативным министерством иностранных дел. Многие в Норвегии уверены, что договор о «серой» зоне явная уступка русским и что Эвенсен подписал соглашение под нажимом своего заместителя Арне Трехолта, которого в 1984 году разоблачили как агента советской разведки. В этой спорной зоне разрешено вести ловлю рыбы, крабов и прочих морепродуктов. А вот попытка СССР в восьмидесятых годах начать здесь добычу нефти и газа натолкнулась на резкий протест Норвегии. С тех пор на ведение геологических работ в этой акватории объявлен мораторий. Но уже те первые результаты поисков советских геологов и оценки норвежских специалистов показывали, что в спорной зоне, а особенно в ее южной части, имеются огромные запасы углеводородов.
Наша страна не согласна с норвежским принципом деления акваторий не только потому, что при этом нарушается принцип исторической справедливости. Мы киваем и на уникальный статус архипелага Шпицберген. До начала прошлого века архипелаг Шпицберген считался «ничейной землей», где хватало места и норвежцам, и русским, да и прочим разным. Но на землю эту претендовали уже тогда и Россия, и Норвегия. Наша страна из борьбы за обладание островами выбыла из-за Первой мировой войны, но главным образом из-за революции 1917 года: не до Шпицбергена было. И нынешний статус Шпицбергена был определен в Париже девятью государствами 9 февраля 1920 года без нашего участия.
Согласно первой статье Парижского договора, признавался «полный и абсолютный суверенитет Норвегии над архипелагом Шпицберген. В 1935 году наша страна, ставшая к тому времени СССР и худо- бедно выбравшаяся из разрухи, официально присоединилась к Парижскому договору. Сегодня его участниками являются 42 государства, часть которых вообще не имеют выхода к морю: Афганистан, Словакия, Чехия и Швейцария. Еще до официального присоединения к Парижскому договору Советский Союз выкупил на Шпицбергене несколько угольных шахт и начал поставлять топливо на континент. Работа шахтеров прекращалась только на время войны, а затем возобновилась и продолжается до сих пор. Но сегодня российские шахтеры добывают уголь только на одной шахте: оказалось, что в условиях рыночной экономики угледобыча на архипелаге убыточна.
Спор только начинается
Суверенитет суверенитетом, но важно помнить, что вторая и третья статьи Парижского договора норвежский суверенитет над Шпицбергеном существенно ограничивают. Согласно второй статье, «суда и граждане всех Высоких Договаривающихся Сторон допускаются на одинаковых основаниях к осуществлению права на рыбную ловлю и охоту в местностях, указанных в статье первой, и в их территориальных водах». Третья же статья постулирует равный доступ стран к хозяйственной и экономической деятельности на архипелаге. В 1977 году Норвегия распространила на двухсотмильную акваторию вокруг Шпицбергена режим так называемой рыбоохранной зоны. Рыбоохранный режим ввели, не согласовав решения со странами, подписавшими Парижский договор. Право Норвегии на контроль двухсотмильной зоны вокруг Шпицбергена сегодня признают только Канада и Финляндия, которые рыбного промысла у архипелага не ведут.
Кажется очевидным, что статус рыбоохранной зоны противоречит второй и третьей статье Парижского договора, на которые мы обращали внимание, однако Норвегия придерживается иного мнения. Норвежские политики утверждают, что действие договора распространяется исключительно на острова архипелага и территориальное море, отстоящее от берегов на двенадцать морских миль. Позиция Осло кажется убедительной, но бесспорна ли она? Во- первых, статус рыбоохранной зоны не регулирует других видов хозяйственной деятельности, например добычи минеральных ресурсов. Посему, как справедливо отмечают даже некоторые норвежские эксперты, в настоящее время у Норвегии нет правовых рычагов, чтобы воспрепятствовать какой-либо из стран, подписавших Парижский договор, начать добычу нефти или газа в водах архипелага. А во-вторых, ряд стран, в числе которых Испания и Исландия, угрожает вообще оспорить законность введения Норвегией статуса рыбоохранной зоны в Международном суде ООН в Гааге.
Норвегия подчеркивала, что не боится исков и уверена в том, что имеет все шансы выиграть дело в Гаагском суде, хотя не считает необходимым первой возбуждать этот процесс. Но и то, что такая дискуссия Норвегии со странами – подписантами Парижского договора оказалась возможной, показывает наличие неопределенности в международном морском праве и необходимость многостороннего обсуждения вопроса статуса акваторий вокруг Шпицбергена. Во время прошлогоднего инцидента с траулером «Электрон» министр иностранных дел России Сергей Лавров подчеркнул, что наша страна «никогда не признавала норвежских требований относительно зон рыболовства вокруг Шпицбергена». Но, увы – непризнание Россией норвежских требований пока не дает ощутимых результатов на переговорах о разграничении морских пространств.
Все пути ведут в Гаагу
Само существование соглашения о «серой» зоне наводит на мысль о возможности совместного управления всей спорной акваторией. Впервые советская сторона выступила с подобным предложением в 1990 году, когда Норвегию посетил тогдашний премьер-министр Николай Рыжков. Норвежцам предлагалось также начать совместную добычу нефти и газа до подписания договора о морской границе. Но все подобные предложения категорически отвергались: Норвегия согласна сотрудничать в добыче углеводородов только в «бесспорных» акваториях. Тем не менее в последнее время идею совместного управления морскими ресурсами начинают поддерживать и некоторые норвежские ученые, чего раньше не наблюдалось.
Доказав Норвегии ошибочность ее единоличных претензий на двухсотмильную зону вокруг Шпицбергена, Россия значительно укрепила бы свои позиции в пограничном споре и борьбе за континентальный арктический шельф. Косвенно этот тезис подтвердил заместитель секретаря Совета безопасности России Николай Спасский, посетивший Шпицберген в марте этого года. Он заявил, в частности, что ослабление российского присутствия на архипелаге подорвало бы и позиции России на переговорах с Норвегией о разграничении морских пространств и в вопросах рыболовства и что во избежание этого России предстоит принять в ближайшие годы очень серьезные решения».
Все говорит о том, что таким «очень серьезным решением» должна стать подача иска в Международный суд ООН в Гааге. Предметом иска может стать законность объявления Норвегией статуса двухсотмильной рыбоохранной зоны вокруг архипелага Шпицберген в свете положений Парижского договора. Подчеркнем, что в Конвенции ООН, которую подписали 149 стран, отсутствует какое-либо упоминание о рыбоохранных зонах. До подачи иска в Международный суд форсировать переговоры о разграничении акваторий не следует.
Хочется надеяться, что история все-таки научит власти предержащие уважать мнение своих экспертов. Еще в восьмидесятых годах прошлого века отечественные дипломаты предлагали политическому руководству перенести советско- американский спор о разделе акваторий Берингова моря в Международный суд ООН. Тогдашнее руководство, считавшее этот орган «послушным орудием американских империалистов», не вняло советам профессионалов и приняло «политическое» решение, в результате которого Россия лишилась огромных акваторий. Однако у новой России уже имеется опыт выигрыша дел в Международном суде ООН, хотя это были не столь масштабные процессы. Выиграть суд у норвежцев будет очень непросто, однако другой разумной альтернативы, похоже, просто не существует.
Ведь мы даже газ норвежцам перекрыть не можем. У них свой есть.
Адрес статьи в Интернете: http://www.newtimes.ru/artical.asp?n=3134&art_id=7593