Чем закончится погоня за “Электроном”?

Драма с преследованием норвежскими кораблями береговой охраны российского рыболовного траулера “Электрон” скорее всего будет иметь серьезные последствия для двусторонних отношений. Вне зависимости от того, были ли на деле нарушены правила рыболовства, инцидент с “Электроном” убедительно продемонстрировал необходимость комплексного решения проблемы спорных акваторий на Севере. Вопрос разграничения экономических зон между Россией и Норвегией, включая зону вокруг Шпицбергена, не находит своего решения более тридцати лет.

Неудавшаяся погоня

Мы не будем пересказывать читателю все перепетии истории с траулером “Электрон”. Напомним лишь, что судно было задержано кораблем береговой охраны Норвегии в шестидесяти морских милях от Шпицбергена с целью контроля соблюдения правил рыболовства. После осмотра судна двумя инспекторами береговой охраны капитану траулера “Электрон” было предложено следовать в норвежский порт Трумсё для дальнейшего разбирательства. Причиной задержания стали якобы обнаруженные инспекторами браконьерские снасти, а также перелов установленных для судна квот на вылов рыб. Однако капитан “Электрона” принял решение не подчиняться указаниям и взял курс на Мурманск. Норвежские корабли и призванный на помощь вертолет устроили погоню за судном, но их усилия не достигли результата.

Причиной того, что норвежцы не смогли задержать “Электрон”, стали штормовая погода и наличие на российском судне норвежских инспекторов. Инспекторы, один из которых опытный офицер, а другой – 19-летний матрос, вынуждены были находиться на “Электроне”, поскольку перейти с судна на свой корабль в шторм не представлялось возможным. То, что инспекторы были захвачены в качестве заложников, отрицалось и капитаном “Электрона”, и норвежской стороной: офицер и матрос поддерживали радиосвязь с своими кораблями, им были предоставлены еда и напитки, никто из членов команды не покушался на собранные ими материалы об “Электроне”. Именно пребывание на борту судна норвежских инспекторов, по-видимому, остановило силы береговой охраны от применения оружия.

Командование вооруженных сил Северной Норвегии, которым подчинены силы береговой охраны, как во время инцидента, так и после него, отрицало необходимость и возможность примения силы. Эти заверения расходятся с практикой: силы береговой охраны имеют опыт применения оружия против судов-нарушителей. В 1996 году исландское рыболовное судно “Хагангур 2”, которое вело промысел в районе Шпицбергена, было обстреляно норвежским кораблем. Корпусу судна были нанесены серьезные повреждения. Тридцать лет назад норвежцы открыли стрельбу по советскому рыболовному судну, но тот инцидент имел место не в акватории архипелага, а в признаваемой всеми странами норвежской исключительной экономической зоне.

Особый статус архипелага

Чтобы разобраться в причинах конфликта с “Электроном”, ставших следствием нерешенного спора о разделе экономических зон, нужно совершить экскурс в историю. Юридическое оформление статуса Шпицбергена состоялось в 1920 году в Париже, когда девять стран, в числе которых были Великобритания, США, Франция и Япония, признали за Норвегией право на управление архипелагом. Согласно Парижскому договору все подписавшие договор страны, а также Россия, получали возможность ведения хозяйственной и научной деятельности на Шпицбергене. Позже наша страна, ставшая к тому времени СССР, присоединилась к договору. В 1925 году Норвегия в одностороннем порядке расширила трактовку Парижского договора и включила Шпицберген, называемый норвежцами Свалбардом, в состав своих территорий. Несколько позже, в 1926 году, Советский Союз, также на односторонней основе, определил границы своих морских полярных владений. В основу проведения границ акваторий был положен так называемый принцип “секторного деления”, когда граница идет по линии долготы от точки сухопутной границы на побережье до Северного полюса.

Проблема раздела акваторий и контроля над ними стала особенно актуальной в середине шестидесятых годов, после установления прибрежными странами исключительных экономических зон. Положение об исключительных экономических зонах протяженностью 200 морских миль, или 370 километров, было в 1975 году закреплено на конференции ООН по морскому праву. В 1965 году несколько стран, включая Норвегию, приняли предложение Великобритании о разделе экономических зон в Северном море в соответствии с принципом “срединной линии”, т.е. по средней линии от сухопутных границ. В результате такого раздела в норвежскую зону попало месторождение Экофиск на континентальном шельфе, а четырьмя годами позже здесь была найдена первая нефть, сыгравшая огромную роль в благосостоянии страны.

В 1977 году Норвегия распространила на двухсотмильную акваторию вокруг Шпицбергена режим рыбоохранной зоны. Большинство ограничений, которые накладываются на ведущийся здесь промысел, совпадают с теми, что введены в норвежской исключительной экономической зоне. Рыбоохранный режим был введен без согласования с третьими странами. Право Норвегии на контроль двухсотмильной зоны вокруг архипелага признали только Финляндия и Канада. СССР, а затем Россия отрицали право Норвегии контролировать 200-мильную зону вокруг Шпицбергена, этот факт подтвердил в ходе инцидента с “Электроном” министр иностранных дел нашей страны Сергей Лавров. Назвав ситуацию “кризисной”, Лавров подчеркнул, что Россия “никогда не признавала норвежских требований относительно зон рыболовства вокруг Шпицбергена”.

“Серая зона” российско-норвежских отношений

Норвегия и СССР установили границы своих исключительных экономических зон в 1976 году. Наша страна использовала секторный принцип, а соседи – разграничение по срединной линии. В результате несовпадения подходов образовалась спорная зона общей площадью порядка 155 000 квадратных километров. Размер этой огромной акватории составляет почти половину территории Норвегии и превышает норвежские морские владения в Северном море. Ведущиеся более тридцати лет переговоры о делимитации морской границы к успеху не привели. Сторонам пока удалось договориться только о режиме рыболовства в части акватории, входящей в спорную зону. Этот рыболовный ареал и получил название “серой зоны”; во многих же публикациях, посвященных проблемам двусторонних отношений, “серой зоной” ошибочно называют всю оспариваемую двумя странами акваторию.

Режим рыболовства в серой зоне разрешает промысел биоресуросов судам России и Норвегии и определяет правила выдачи лицензий на ловлю судам третьих стран. Поскольку соглашение было временным, то оно подлежит ежегодному продлению. Эту задачу, наряду с установлением квот на вылов рыбы в экономических зонах двух стран, решает смешанная норвежско-российская комиссия по рыболовству. Каждый год комиссия подтверждает право норвежских и российских рыбаков вести промысел в любой из экономических зон Баренцева моря, при этом каждое судно может добывать морепродукты только в пределах фиксированной квоты.

Пока в спорной зоне ведется только добыча морепродуктов. Попытка нашей страны в восьмидесятых годах начать здесь разведку полезных ископаемых натолкнулась на резкие протесты Норвегии. С тех пор на ведение геологических работ в этой акватории объявлен мораторий. Москва предлагала начать совместную разработку спорного участка и считала возможным отложить окончательное решение о разделе экономических зон. Осло, напротив, настаивал на том, что сперва следует установить морскую границу, а затем начинать добычу углеводородов.

По оценкам отечественных специалистов, одни лишь запасы природного газа в Федынском месторождении, попавшем в спорную зону, не уступают крупнейшему в мире Штокмановскому, находящемуся в российской части Баренцева моря. В статье, посвященной 40-летнему юбилею договоренностей о разделе экономических зон в Северном море, газета “Нордлюс” писала: “Временно разведывательные работы в огромной спорной зоне не ведутся. Выбор между принципами секторного деления или срединной линии в Баренцевом море имеет не меньшее экономическое значение для будущих норвежских поколений, чем явился выбор 1965 года для живущих сейчас”.

Арктический ребус

Проблема разграничения морских акваторий еще более усложнилась после вступления в силу Конвенции ООН по морскому праву от 1982 года. В статье 76 Конвенции содержится положение об особом статусе континентального шельфа: государствам разрешается распространять суверенные права на шельф за пределы двухсотмильных зон. Проблема двусторонних норвежско-российских переговоров о разделе экономических зон может перерасти в глобальный спор об арктическом шельфе. Кроме Норвегии и России на свою часть “арктического пирога” претендуют Дания, Канада и Соединенные Штаты. Поскольку арктический шельф местами простирается далеко за пределы двухсотмильных экономических зон, владеющая Гренландией Дания всерьез заявляет о своих правах на Северный полюс.

Претензии Норвегии более скромны, что подтвеждается заявлениями руководителя проекта картографирования шельфа из норвежского Директората нефти Харальда Брекке: “До Рождества следующего года Норвегия должна конкретизировать свои требования. По нашим оценкам, Норвегии должна принадлежать акватория к северу от Шпицбергена площадью почти в половину сухопутной части страны. Наши требования не простираются до Северного полюса. Россия и Дания обладают информацией о структуре морского дна, которой у нас нет. Однако их требования не признаны международным сообществом”.

Очевидно, что формальное признание права Норвегии на двухсотмильную зону вокруг Шпицбергена может иметь далеко идущие последствия при определении окончательных границ арктического континентального шельфа. Обострившаяся борьба объясняется отнюдь не соображениями престижа: по оценкам экспертов примерно четвертая часть мировых неразведанных запасов нефти и газа находится на дне Северного ледовитого океана. Вследствии глобального потепления в ближайшие десятилетия на арктическом шельфе станет доступной добыча природных и минеральных ресурсов. Кроме того, уже в этом веке Северный ледовитый океан станет судоходным, и борьба за арктический шельф означает также борьбу за контроль над новыми морскими путями.

Норвегия стоит на своем

Пока Норвегия жестко отстаивает свои права на акваторию вокруг архипелага и считает невозможными какие-либо переговоры на эту тему. Об этом недвусмысленно заявил недавно назначенный на пост министра иностранных дел Юнас Гар Стёре: “Норвегия следует своей практике и своему пониманию ответственности за защиту рыбных ресурсов. Мы не собираемся вступать в двусторонние переговоры с целью изменения или уточнения этих положений с какой-либо отдельной страной”.

На вопрос о том, каким образом может быть устранено несовпадение позиций в отношении рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена, глава МИД Норвегии ответил следующим образом: “Различные юридические оценки существуют уже 30 лет, и конечно этот вопрос находится в зоне нашего внимания. Север важен для нас. Важно вселить уверенность во всех, кто связан с северными ресурсами, что мы защитим свои богатства надлежащим образом, так, чтобы их хватило и будущим поколениям. Поэтому это важный вопрос для министра рыбного хозяйства, меня и многих других”, - подытожил Стёре.

Мнение Стёре разделяется не всеми норвежцами: по мнению руководителя Союза рыбопромышленников Норвегии Рейдара Нильсена страна должна передать решение вопроса о том, кто контролирует охранную зону вокруг Шпицбергена, в Международный суд в Гааге. “Последний случай с “Электроном”, сбежавшим от норвежской береговой охраны, представил всю Норвегию в нелепом виде”, - заявил Нильсен.

Столтенберг подтверждает приоритеты

Поскольку внимание российских СМИ в середине октября было приковано к инциденту с “Электроном”, почти незамеченной осталась смена правительства в соседней Норвегии. 17 октября, в разгар погони за российским судном, пришедший к руководству страной премьер-министр Йенс Столтенберг объявил о назначениях в новом правительстве. В инаугурационной речи в Стортинге Столтенберг заявил, что правительство будет укреплять суверенитет Норвегии над природными и энергетическими ресурсами. “Развитие северных территорий - наша важнейшая стратегическая задача”, - подчеркнул премьер-министр и добавил, что Норвегия желает и далее развивать отношения с Россией.

Слова Столтенберга пока не расходятся с делом: в кабинет министров вошли представители трех северных губерний Норвегии, а один из заместителей министра иностранных дел будет непосредственно отвечать за работу на северном направлении. Можно отметить и тот факт, что министр рыбного хозяйства 32-летняя Хельга Педерсен изучала русский язык в университете Бергена.

Важным приоритетом нового правительства является укрепление позиций государства в ведущих секторах экономики, особенно нефтегазовом. Норвежское государство имеет значительные доли акций в национальных нефтегазовых концернах - “Статойле” и “Норск Гидро”. Обе норвежские компании претендуют на участие в разработке Штокмановского месторождения, помимо них в конкурсе участвуют две американские и французская компании. Окончательный выбор за “Газпромом”, который в первом квартале 2006 года должен сформировать консорциум разработчиков месторождения.

Поспешай медленно

Примерно за месяц до начала инцидента с “Электроном” министр природных ресурсов РФ Юрий Трутнев в беседе с норвежскими журналистами заявил, что Норвегия и Россия сумеют в течение ближайшего полугодия договориться о проведении границы в спорной зоне между странами. “Я думаю, что мы договоримся с норвежцами в течение полугода”, - сказал он репортерам во время работы в Санкт-Петербурге крупной международной конференции, посвященной добыче нефти и газа на шельфе. “Мы обсуждали этот вопрос перед началом конференции и продолжим консультации в ближайшее время. Отсутствие договора сдерживает освоение нескольких миллиардов тонн топлива. Мы почти не сомневаемся в том, что в спорной зоне находятся большие запасы углеводородов”, - сказал министр.

На чем был основан оптимизм Трутнева и почему с таким заявлением не выступил российский МИД – тайна за семью печатями. Сама жизнь показывает, что борьба за ресурсы только обостряется и найти скорое решение сложных проблем просто невозможно. В августе прошлого года тогдашний заместитель министра иностранных дел Норвегии Ким Тровик прокомментировал проблему делимитации морской границы следующим образом: “Намного важнее найти хорошее, а не быстрое решение. Мы не должны ощущать давление времени”.

Может показаться парадоксальным, но позиция, заявленная высокопоставленным норвежским функционером, более выгодна нашей стране. В руках “Газпрома” два гигантских месторождения на шельфе – газовое Штокмановское и нефтяное Приразломное. Норвежские запасы газа в Баренцевом море много меньше российских, отсюда и огромный интерес “Статойла” и “Норск Гидро” к сотрудничеству с “Газпромом”. Получив, например, в свои руки Федынское месторождение, норвежские компании сосредоточатся на его разработке, и их интерес к Штокману ослабнет. Кроме того, им может просто не хватить финансовых и технологических ресурсов на участие в нескольких больших проектах. В последнее время у “Статойла” уже обнаружились большие проблемы в реализации проекта на норвежском месторождении Снёвит. Все говорит за то, что России пока не следует форсировать решение проблемы делимитации морской границы.

Отделить зерна от плевел

В вопросе о статусе рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена нашей стране, напротив, следует занять более активную позицию. России необходимо либо обеспечить присутствие своих пограничных кораблей в этой акватории, либо вступить с Норвегией в переговоры о пересмотре статуса двухсотмильной зоны. Корабли нужны не столько для демонстрации мускулов, сколько для борьбы с браконьерами (вне зависимости от их национальной принадлежности), их присутствие позволит теснее координировать усилия двух стран в обеспечении сохранности биоресурсов Баренцева моря.

В случае, если Норвегия откажется пересматривать статус зоны вокруг Шпицбергена, Россия может подать запрос в Международный суд в Гааге. Не исключено, что нас поддержат и другие страны: в прошлом году с аналогичной инициативой хотела выступить Исландия. Единственного, что делать не следует, это оставлять вопрос без решения, поскольку существующий статус акватории выгоден одной Норвегии.

Такой последовательный подход к решению проблем спорных акваторий логичен и морально оправдан. Российские рыбаки не должны оставаться заложниками нерешенных международных проблем, а борьбу за ресурсы следует вести кропотливо и системно. И тогда инцидент с “Электроном” войдет в историю не как омрачающий двусторонние отношения эпизод, а как начало нового этапа взаимовыгодного сотрудничества наших стран.