Огромная русская душа существует даже в Норвегии

газета "Правда Севера" 14.04.2001
Пешкова, Алла Валуйских
Штрихи к норвежскому портрету
Нас остается все меньше - когда-то написала я по поводу уезжающих за рубеж русских врачей, учителей, артистов, спортсменов, журналистов. Я искала их там, за границей. Сначала в Германии, а теперь в Норвегии. Гористой, каменистой маленькой стране с, в общем-то, суровым климатом, усилиями людей превращенной в довольно комфортную зону человеческого обитания. Я искала их, чтобы понять, есть ли ценности, ради которых можно оставить все - привычный быт с устаявшимися традициями, родных, друзей, работу. Все то, что стоит за высоким словом родина, о чем и дома так же сильно болит душа, весь этот мир, созданный собствеными усилиями, в котором говорят и думают на одном языке. Да те же березки, например, как же русскому без них, родных...
Я искала соотечественников, чтобы ответить себе: а есть ли в России такие ценности, ради которых можно гнить в холодных каменных мешках, пить мерзкую жижу из кранов, зарабатывать астму и видеть бесконечное унижение старости - то, что когда-нибудь ждет всех нас. Есть ли такие ценности, ради которых можно все это терпеть? Я до сих пор не нашла однозначного ответа. Всему есть своя плата. Я лишь только хочу показать несколько эпизодов из общей картины представлений о Норвегии, сложившейся в результате трехнедельной поездки с группой коллег из Карелии и Мурманска по маршруту Тромсе - Буде - Осло - Буде - Тромсе. Разумеется, они очень субьективны.

Улыбка чернокожего - символ Норвегии
Первым, кого мы встретили, ступив на норвежскую землю в аэропорту Тромсе, оказался... чернокожий норвежец. Он так симпатично скалил зубы, что просто невозможно было не улыбнуться в ответ. Горы, яркое солнце, ослепительно -чистый снег и эта улыбка - так встретила нас Норвегия. Через три недели на мурманском кордоне ситуация повторится с точностью до наоборот. Суровые русские пограничницы в пилотках и брюках резко оборвут нашу радость :"Вы еще не дома! Это граница!" Все замолчат. Но вконец испортить настроение таким пустяком невозможно. И только Йерт Томераас, руководитель проекта с норвежской стороны, три недели опекавший группу российских журналистов у себя на родине и прилетевший вместе с нами в Мурманск, после этого станет малоразговорчивым и слегка занервничает. Даже дешевая русская водка не сможет исправить первого впечатления от встречи с российской действительностью.
Русская жена для викинга Страна троллей и викингов - Норвегия - при ближайшем рассмотрении перестает казаться сказкой. Да, там красиво, чисто и удобно. И все это характеризуется двумя словами - отличный сервис. Особенно отличный от нашего. А в остальном... Как сложится судьба. Говорят, что в Норвегии почти нет нищих. Действительно, таких мы видели разве что в столице около уличных мусорных баков. Зато достаточно много таких, кому во всем приходится экономить. Но это, как говорится, их проблемы.

Гораздо больше интересовало нас то, как устраиваются наши соотечественницы. Если судить по тем случайным встречам с русскими женщинами, по тому, как усиленно муссируются эти вопросы в тамошней прессе, по откровениям норвежских мужчин, то вопрос этот - один из самых больных в наших добрососедских отношениях. Особенно это касается Киркинеса, куда по выходным на автобусах съезжаются из приграничных районов русские проститутки. Поэтому и отношение к русской женщине вообще в Норвегии, мягко говоря, неоднозначное.
"Папагена" - не для россиянок
Скандально известный бар в Тромсе под итальянским названием "Папагена", в знак протеста, посетили и мы. Незадолго до нашего приезда тут произошла неприятная история. В один из вечеров администрация запретила пускать сюда русских женщин. Две дамы, одна из которых замужем за норвежцем, были выставлены оттуда со скандалом. На защиту соотечественниц встало русско-норвежское общество Тромсе. Об этом писали центральные и местные газеты, это долго обсуждалось. В конце концов, хозяин "Папагены" был вынужден извиниться. И делал это неоднократно, но неприятный осадок, тем не менее, остался. Россиянки, особенно те, кто хорошо знает норвежский, не очень-то афишируют собственное происхождение.
Ситуация с викингами-женихами тоже не из простых. Даже сами норвежцы откровенно просили нас: передайте русским женщинам, завязывающих знакомства по переписке - ищут русских жен, как правило, либо пьяницы, либо банкроты, либо страдающие физиологическими, психологическими, или иными отклонениями. Не беремся утверждать, что это случается сплошь и рядом, но то, что случается - точно.

Норвежский мальчик с русской душой
Что ощущает человек, вдруг потерявший возможность в полной мере выражать свои мысли и чувства? Да еще в такой ситуации, когда буквально по часам расписаны встречи в Норвежском Парламенте, Министерстве Иностранных Дел Норвегии и крупнейших газетах Осло.

Накануне приезда русской группы в столицу Норвегии выяснилось, что наш переводчик сломал сразу несколько ребер. Руководитель проекта российско-норвежского обмена Йерт Томераас, сопровождавший группу в течение всего трехнедельного путешествия, от расстройства стал словно таять. Но где наша не пропадала! Елена Рахимова, тележурналистка из Мурманска, мгновенно предложила выход: в Осло учится сын ее подруги, которая девять лет назад вышла замуж в Норвегию.

Он был нам нужен. А мы? Зачем молодому человеку, вероятно, уже с вполне западным менталитетом, мы - с русскими характерами и своеобразными взглядами и не всегда оправданным апломбом? Так иногда бывает в жизни. Мысли и желания материализуются. Он был нам очень нужен, этот мальчик. В Осло из Испании он прилетел лишь часом раньше нас. Мы встретились в аэропорту, еще не предполагая, что мы ему тоже нужны. Нужны очень.

Представился он Иваном. Ему чуть за двадцать, высокий, красивый и сильный - такой, как описывают в исторических книгах викингов. Коротко стриженый, с аккуратными низкими баками на намеренно небритых щеках. Драные джинсы, смешная безрукавка с капюшоном с какого- то чужого, причем детского плеча, и мобильный телефон.

Мы засмеялись почти хором, когда он вполне серьезно перевел: "Короче. Стрелка в семь, у ресепшена". Он вовсе не хотел быть с нами норвежцем, он хотел быть с нами откровенным и понятым. Не сговариваясь, мы стали называть его исключительно Ванечкой.

Ванечке было двенадцать лет, когда норвежский пастор адвентисткой церкви и мурманчанка с божественным именем Ангелина решили соединить свои судьбы.
Ванечка как семечки щелкал школьно-норвежские науки, с благодарностью вспоминал мурманских учителей, которые обеспечили ему превосходство над норвежскими одноклассниками на многие годы вперед. В Мурманск он всегда возвращался с великой радостью, упиваясь общением с друзьями, наслаждаясь русскими фильмами и песнями.
Он знает наизусть почти все альбомы Гребенщикова и Башлачева. Чуть стесняясь, он вдруг спросил: "Объясните, что имел в виду Башлачев, когда написал для своей песни эти слова "незамужняя женщина всегда на сносях". Иногда Ванечка боится, что особенная по глубине русская мысль останется им непонятой и ускользн ет. Ускользнет так, что не поймать. В такие минуты он звоните маме и с ней сверяет свое понимание русских слов и выражений.
А ещу он поет эту странную русскую философию своим норвежским друзьям. Сначала он пересказывает смысл, а затем берет гитару. Самое удивительное, что норвежцы слушают. Ванечка утверждает, что сила чувства в творчестве русских поэтов и музыкантов не всегда нуждается в переводе.
Ванечка пригласил нас в свою школу. В Норвегии она считается одним из самых продвинутых художественных учебных заведений. Главный предмет, который там преподают, это ограниченная индивидуальная свобода. Выглядит это примерно так: две недели студент занимается, чем ему вздумается - рисует, лепит, инсталлирует. В назначенный срок все соученики вместе с преподавателем устраивают друг другу аттестацию. Это вс е. Плюс к этому богемного вида помещения, вобравшие в себя запах красок, кофе, табака и неведомой травы...
За пять дней знакомства Ванечка стал нам родным. Расставаясь, мы почти плакали. Кем станет он в Норвегии, этот красивый и сильный русский с бесконечной печалью в серых глазах?
Днями позже его мама с божественным именем Ангелина рассказывала нам, что она уже мечтает о внуках. Но постоянной девушки у Ванечки нет. Приходила в гости подружка, кстати, русская. Но Ангелине она не очень понравилась. Может, стоит приглядываться к норвежкам - предложила мать сыну. А он ей ответил: "Когда тебе на ушко по-русски шепчут "котенок" - разве это может с чем -то сравниться?"
Русские за границей - тема особенная. Кто-то может усвоить традиции и обычаи, прочно встает на ноги и несильно страдает от разлуки с родиной, (тем более, что родина-то - в соседках). Их успехам можно только радоваться. Но есть иные.

Сестра милосердия по имени Ангелина
Она располагает к себе сразу: своей вятской певучей речью с совершенно особенными интонациями, своей душевной открытостью и щедростью. Она покорила нас сразу, эта сестра милосердия, Ангелина. Сначала мы познакомились с ее сыном, а потом оказались в гостях у нее в больнице, в Тромсе. В отделении хирургии, урологии и эндокринологии, рассчитанной на тридцать коек, кроме Ангелины, еще 21 медсестра и девять помощниц. Помощницы - те же медсестры, они не убирают в палатах и не делают уколов, перевязок, не ставят капельницы и не несут ответственности за жизнь больного. Они пишут истории болезней. Здесь хорошо кормят, есть все необходимые медикаменты и все это бесплатно. На этом, пожалуй, различия кончаются. Все остальное очень похоже на наше - та же надежда в глазах больных, то же вечное желание жить, так же суетны и нетерпеливы выздоравливающие.
Ангелина работает медсестрой уже восемь лет, и здесь она на хорошем счету. К тому же, профессия медсестры в этой стране очень ценится. В Норвегии не принято говорить о зарплатах, (парадокс, но при этом раз в год местная газета публикует доходы каждого). Ежемесячно медсестра получает 20 тысяч крон. Налог на эту сумму у Ангелины максимальный - 37 процентов. Были бы несовершеннолетние дети, он бы заметно уменьшился. Но Ванечка вырос, Ангелина живет одна. Около 6 тысяч она платит за муниципальное жилье, электричество и телефон. По укоренившейся русской привычке не влезать в долги даже перед норвежским государством, не хочет покупать себе дом и машину, не берет на них кредита. Иначе у нее оставались бы копейки. А так медсестра со скромными запросами живет примерно на 6 тысяч крон - все, что остается у нее от зарплаты после всяких вычетов и налогов. Для Норвегии это немного.
Кстати, 300 тысяч больных в Норвегии ждут операции. От месяца до шести недель ждут своей очереди даже раковые больные. Несмотря на высокий уровень жизни и особо трепетное отношение к собственному здоровью, для маленькой страны это большая проблема.
Рада
Две трети норвежского вояжа уже остались позади, когда к нашей русской группе присоединилась югославская журналистка. Радмила работает в самой крупной белградской газете, специализировалась на российской тематике, объездила половину России, а недавно получила возможность изучения другой страны: полгода она будет обучаться в одном из университетов Норвегии.
Каждую неделю Рада отправляет в Белград свои репортажи и корреспонденции из страны НАТО. Наверное, она напишет и что-то о нас, тех русских, с которыми была знакома только неделю.
Сначала Рада походила на изящную, осторожную и дикую кошку. Она объяснила, что буквально накануне встретила русских, у которых были ледяные глаза. Неужели потомки Пушкина и Есенина стали превращаться в таких вот монстров, - она боялась так думать, и, словно ребенок, радовалась, когда уверилась в ошибочности своих предположений. Это было и первое ее признание в любви к русским.
Она без остановки может читать наизусть русских классиков. Вдохновенно, мощно, нежно. А потом это чувство перетекает в прозу жизни: русские предали братьев-сербов. Сербы были уверены, что русские не позволят американцам бомбить те земли, по которым ступала нога Иисуса. Но небо разверзлось над Югославией... Они считали Ельцина, речи которого каждый вечер транслировало югославское телевидение, чуть ли не наместником божьим. А его речи оказались блефом.
Рада рассказывает, а мы почти физически ощущаем ее обиду и боль. И нам неловко. Потому что про этот конфликт толковали все российские СМИ много и по-разному, потому что мы тоже долгое время рассчитывали на правительство, которое оказалось смешным и беспомощным, потому что нам нечего сказать ей в ответ: взаимность сыграть невозможно.
У норвежцев при общении с русскими есть такая фишка: практически в любом обществе и при самой дружеской атмосфере российским гостям непременно расскажут о проблеме русских проституток в Норвегии. Эту тему в одной из редакций норвежских газет мы обсуждали в присутствии Радмилы.
- Вы только предположите, что Норвегия граничила бы не с Россией, а с Китаем, - предлагали мы вариант нашим норвежским коллегам-журналистам. - Представили, насколько больше было бы в вашей стране проституток?
Нам действительно стало обидно, что в стране, которая как бы хочет с нами дружить, позволительно всячески хамить и клеймить соседей. Почему, допустим, норвежская пресса с таким же рвением не рассказывает, сколько русских ученых и докторов теперь работают в Норвегии?

Наша югославская спутница в буквальном смысле захлопала в ладоши, потом пожала нам руки и сказала, что именно этот односторонний подход к русской теме в норвежских средствах массовой информации ее очень раздражает.

Рада говорит, что в Югославии по-прежнему очень любят все русское: язык, песни, города. И людей, которые приезжают в Югославию на отдых. "О! - значительно поднимает вверх указательный палец Радмила. - Это всегда очень богатые люди." Но, как утверждает Рада, русских любят не за богатство - за то, что все-таки существует огромная русская душа.
Русские за границей нужнее, чем дома
"Вы, русские, нам нужны", - горячо убеждал нас один норвежский журналист. - В северных районах не хватает женщин, они уезжают искать лучшей доли в южные края. Норвежцы дуреют от скуки, варят самогон, спиваются. А тут приезжают русские бабы... Это же счастье! Я считаю, проблему с проституцией нужно просто закрыть". Он хорошо говорит по-русски, хорошо знает север России и много пишет о проблемах норвежского севера. Но порадоваться его пониманию мы уже просто не могли. Потому что уже устали разубеждать и спорить.
"Родина. Пусть кричат уродина, а она нам нравится!" - как по-новому мы стали воспринимать эти слова. Нам просто до смерти хотелось домой.